Океаниец повторил прием галгары – с силой вцепился ему в одну из
верхних рук и замотал челюстями. Клыки Дамиана не выглядели столь
пугающе, как у Гальзы, но при таких движениях плоть летела во все
стороны ошметками, и от доступа к кости роккулу отделяло лишь
время.
Гальза помотал головой и, на миг задумавшись, снова вцепился в
крыло Дамиана. Пошло соревнование челюстей – чудовища сплелись
конечностями, не давая противнику ранить себя. Невооруженным глазом
было видно, как сильно Гальза сжимает челюсти. От его крови у
Дамиана вся морда была в ожогах.
Гальза снова пропал и возник на небольшой высоте над Дамианом.
Удар такой массы с такой высоты должен был переломать океанийцу все
кости.
Роккулу задрал голову и изверг из пасти настоящий кипящий
гейзер. Сила выстрела была такой, что инфернийца откинуло прочь.
Гальза приземлился тяжело, грузно, пропахав собой глубокий окоп. Он
тяжело встал. Я ахнул: вся грудь и две пары конечностей Гальзы
безобразно разбухли от чуждой ему воды.
Гальза демонстративно поднялся и с силой сдавил свою грудь.
Точно из губки, из нее хлынули потоки грязно-черной воды. Так же
галгара «выжал» и руки. Дамиан стоял и смотрел.
Они ринулись друг на друга одновременно, и последняя
цивилизованность ушла из этих высших хищников. Вместо тактических
уловок, использовании слабостей врага и своих сильных сторон они
просто давили друг друга голой физической мощью.
За битвой, нет, дракой стало почти невозможно следить. Удары
сменялись ударами, шли обмены укусами, роккулу бил врага крыльями,
ослепляя его, галгара не стеснялся пускать в ход шипованный хвост и
рога. Кровь лилась на землю ведрами.
Я неожиданно понял, что мне никто за две жизни не было так
страшно. Даже если я выдам что-то невероятное, одним махом
достигнув предела Амадея, эти сверххищники даже не почешутся.
Обрати они на меня внимание, просто заметь краем глаза – и я был бы
безоговорочно, стопроцентно мертв.
Гальза и Дамиан встали друг напротив друга и начали бешено
рубить друг друга своими когтями, больше похожими на сабли. Грудь
каждого с ужасающей быстротой покрывалась кровавыми росчерками,
ширился пожар, на землю летели крупные, с кулак, капли бледно-синей
крови, лишь на груди галгары невредимыми сияли три строчки его
гараур.
Первым сдался Дамиан – все же у Гальзы четыре боевых конечности.
Взмахнув крыльями, он поднялся в небесную высь.