Мои несколько панические размышления о мясистости отдельно
взятых носов и о том, сколько же в конечном счёте придётся набрать
новых килограмм, чтобы и этот достойный представитель
вышеупомянутых носов оказался достаточно для меня мясист, были
внезапно прерваны необычными звуками. Нет, звуки были вполне
обычные, но когда осознаешь, что шум перьев и клёкот птицы
доносится из комнаты, в которой находишься ты сам, это становится
несколько необычно. Если не сказать сюрреалистично.
С трудом подавив спонтанное и паническое желание заорать «вы кто
такие, я вас не звал», я попытался разглядеть вторженца. Попытка
окончилась получением новой информацией о новоприобретённом теле,
которая не сказать чтобы сильно порадовала. Тело, несмотря на все
его достоинства в виде очевидной молодости, имело сильный
недостаток, который на нет срезал все преимущества. Острота зрения
была абсолютно паршивой, все что я смог разобрать, всячески пытаясь
прищуриться и даже пальцами оттягивая веко, это некое белое пятно,
слегка покачивающееся на одном месте.
Понаблюдав с полминуты за этим явлением и сообразив наконец, что
нападать на меня, как впрочем и улетать, никто, вот прям сейчас, не
собирается, я начал оглядываться с целью найти необычный для себя,
но видимо привычный для этого тела инструмент из двух палочек и
двух линз, в миру известный под названием «очки обыкновенные».
Возможность их отсутствия моим возбуждённым сознанием отвергалась,
потому как вызывала противоречие той единственной аксиоме, что
истерически билась в этом самом сознании. Аксиома была проста, как
дрова — с таким зрением можно успешно натыкаться на стены и
спотыкаться о пороги, бордюры, кочки и прочие подходящие для
спотыкания элементы окружающего пространства, но никак не вести
полноценный образ жизни.
Мои подслеповатые старания найти очки или хотя бы что-то похожее
на них увенчались успехом спустя ещё полминуты — очки нашлись
лежащими на прикроватной тумбочке. Аккуратно и привычно, не иначе
мышечная память помогает, нацепив их на нос и повторно бросив
взгляд на белое пятно, мне захотелось попросить у Мироздания другие
очки. Ну или другое тело. Или, не размениваясь на мелочи, сразу
попросить у Главного по Мирозданиям другое мироздание. В стиле
«остановите Землю, я сойду», ага. А ещё захотелось потрогать лоб в
бессильной надежде на то, что у меня все таки жар и все окружающее
не более чем сумрачный бред, генерируемый воспаленным мозгом. И то,
что в самом бреду у меня совсем не обязательно должен быть жар,
меня в данный момент абсолютно не смущало. Хотелось верить в это
примерно как техножрецу орков в момент его очередного прихода. Ну
там где «ВАААААААААААААГХ», стукать палкой и клеить соплями. К
моему величайшему сожалению, жара не обнаружилось. Зато обнаружился
ещё один факт об этом теле, в целом дополняющий и так уже почти
сложившуюся картину в моей голове. На лбу, чуть правее центра,
оказался весьма приметный шрам вполне узнаваемой формы в виде
молнии.