В отдельном мешочке у меня с самого начала были не самые дорогие
по материалам, но ценные по качеству работы безделушки. Их я
продавала так, чтобы оставить следы - значительно дешевле
нормальной стоимости, демонстративно и суетливо. Эти вещи легко
опознать, за то и выбраны. А вот те, где удельный вес золота и цена
камней сильно перевешивают работу ювелира, у меня в другом мешке и
поглубже спрятаны. Их вообще не стоит никому показывать, пока
золото не превратится просто в кусок смятого или разрезанного
драгоценного металла, а камни - в отдельные камни. Я не слишком
много потеряю в цене, зато вещи с фамильным клеймом не смогут
опознать.
Все свое богатство я опять же рассовала по разным неожиданным
местам прямо на себе. Украдут если - так только вместе с туловищем.
Эх… Натка-Натка, у тебя ведь был четкий план, как ты умудрилась
нахватать в него посторонних блох?
Обе блохи, да еще с довеском, сейчас утомленно дрыхли, каждый в
своем углу. Этот обшарпанный гостиничный номер я сняла под видом не
слишком состоятельной вдовы, путешествующей со старым отцом и
горничной. Накладно, зато прекрасно играло на мою маскировку.
Натали исчезла окончательно, как только я побывала в лавке
подержанной одежды и прикупила кое-что из местной косметики. Никто
не заподозрит в чопорной прижимистой вдове средних лет, вернувшейся
после смерти мужа на родину, юную жену герцога.
Откуда взялся «отец»? Ооо, отдельная история. Не знаю, вполне
возможно, когда-нибудь она выйдет мне боком, но я не могла
по-другому поступить.
Это было на второй день нашего пребывания в Калле, когда я уже
осуществляла часть плана по развешиванию ложных улик. И полным
ходом двигала к следующей цели - самому задрипанному ломбарду на
краю портового города, откуда ходили корабли на Западный
континент.
Старика выкинули в распахнувшуюся облезлую дверь мне буквально
под ноги. Гретти - так звали мою подобрашку-горничную, испуганно
взвизгнула, и ей вторил громкий противный голос откуда-то из
полутьмы ломбарда:
- Здесь тебе не богадельня, старый кастрат! Убирайся, пока я не
позвал парней, чтобы они переломали тебе все кости! Работы для тебя
больше нет!
Старик с трудом поднялся на ноги и грязной рукой утер кровь и
разбитого носа. Не глядя на нас, он несколько секунд стоял,
покачиваясь и глядя на захлопнувшуюся дверь. У меня горло сжалось,
когда я увидела, как по морщинистой щеке, путаясь в редкой седой
щетине, ползет слеза.