Гайдар на совещании в группе: Не следует ли попытаться до либеразации цен сделать рывок в области приватизации? Ясно, что без конкуренции настоящих рыночных механизмов не бывает.
Чубайс: Это невозможно решить за считанные недели… В Восточной Европе для приватизации использовали специальные платежные знаки – ваучеры. Я к этой идее отношусь скептически: слишком очевиден риск, связанный с неизбежным спекулятивным перераспределением этих ваучеров.
Гайдар: Сейчас ситуация настолько катастрофична, что мы не можем сдерживать либерализацию цен… Надо остановить эмиссию. Понятно, что она создает денежный навес: не найдя товаров, деньги оседают на вкладах в сберкассах… Думаю, нам всем ясно: ситуация безжалостно диктует выбор предельно конфликтного, рискованного сценария преобразований.
Гайдар рассказал о своих проблемах отцу: Возможно, мне придется не только советовать, но и принимать решения.
Отец молчит, на лице выражение откровенного ужаса:
– Если уверен, что нет другого выхода, делай как знаешь.
Бурбулис Ельцину: Группа Гайдара готова доложить свои предложения по экономике.
– Хорошо. Кстати, фамилия приметная, имеет отношение к писателю?
– Внук Аркадия Гайдара.
– Ладно, я поговорю с ним.
(Егор Гайдар по еврейским канонам галахический еврей: обе его бабушки еврейки, что впоследствии муссировалось противниками режима. Его отец Тимур не был сыном Аркадия Гайдара).
Ельцин вызвал к себе Гайдара.
Ельцин: Как оцениваете ситуацию, что, по вашему, нужно делать в первую очередь?
Гайдар: Уже год, как экономика вошла в режим подавленно-скрытой инфляции. Растут цены и одновременно растет дефицит товаров. В прошлом году пытался подучить премьера Рыжкова. Неудачно. Не понял он нас. Шесть лет колебаний: в итоге настоящий социально-экономический хаос… Пришло время расплаты за разваленные финансы, за пустоту прилавков… В народе – всеобщее ожидание катастрофы. Дискуссии о безболезненных путях перехода к рынку бессмысленны…
В этом году урожай зерновых неважный, но отнюдь не катастрофический – примерно 85 процентов от среднего за последние пять лет. Однако зерно осталось у производителей, которых не устраивали закупочные цены. Власть Горбачева бессильна: за полгода Россия получила из других республик лишь 20—30% того, что ей положено. Командная система развалилась, реанимировать ее невозможно, разве только брать зерно под угрозой расстрелов, как это было в гражданскую войну. Но армия не захочет еще раз подставляться. Выход только один: радикальная экономическая реформа: либерализация цен, оборонных расходов, дотаций селу…