Наверное, и был-то я, по-настоящему счастлив в последний раз, насколько я помню, когда мне было четыре или пять годиков.
В детском саде мне очень нравилась девочка Наташа…
– Я хочу на тебе жениться, – насупившись, сказал я ей, и протянул слипшуюся конфетку. Тот момент из далекого прошлого как-то хорошо запомнился. Врезался яркой вспышкой в неустойчивой памяти. Еще бы! У меня была не только вкусная конфета, но в тот день впервые на мне были одеты настоящие штаны, а не какие-то там позорные «девчачьи» колготки. Я чувствовал себя мужчиной – красавцем!
– Хорошо, – охотно согласилась девочка, – тогда достань со шкафа вон ту куклу, и пошли играть.
Счастью моему не было предела! Я полез на шкаф, стащил куклу, а заодно нечаянно c грохотом уронил и пару горшков c цветами…
Помню, меня поставили в угол… и на этом мои воспоминания o том прекрасном счастливом дне обрываются…
В окно постучали. Я приподнялся. У машины стоял полицейский…
– Капитан Малин. Предъявите, пожалуйста, документы.
– А что случилось, капитан Малин?! – протянул я водительские права, паспорт, не забыв достать и новенькое пенсионное удостоверение, – кстати, я тоже капитан, правда, в отставке.
– Профилактика. Поступил сигнал от жильцов o подозрительной машине. Проверяем.
Действительно, возле лавочки у подъезда за нами пристально наблюдали две старушки.
– Дело Сталина-Берии живет?! – неудачно пошутив, крикнул я бабулям.
Полицейский c непроницаемым лицом, проверяя документы, тоже едва улыбнулся.
– Слушай, как думаешь, а сколько стоит счастье? – спросил я у капитана.
– Выпили, Алексей Михайлович?!
– Нет, нет, что вы?!
– Тогда поищите свое «счастье» где-нибудь в другом месте…
Да уж! Что называется: «не в бровь, а в глаз». Жить-то мне негде, кроме как в моем «Додже Рамчарджер».
Но у меня было еще непотраченное выходное пособие, деньги от продажи бытовой техники и половина последней зарплаты. Квартиру купить, конечно же, явно не хватит, а, вот домишка в пригороде или дачу, – вполне можно осилить.
Полистав на планшете интернетные странички c объявлениями, немножко стало грустно. Попал в надвигающийся летний сезон, так что все возможные варианты свелись к одному – ветхому дому на заброшенном участке на краю дачного массива.
Увольняясь из органов, хотелось тишины и покоя. Никаких совещаний, никаких экстренных планов и отчетов, бесконечных заполнений всякой «белибердой» служебных журналов, глупых учебных «тревог» посреди ночи, извечных «стояний на ковре» у начальства. Только – тишина и чтоб: «ни одна с. ка мне не звонила»!