– Это знаю, – согласился Елагин.
– Ну вот. Он говорит, машина уехала, ищут сейчас. А женщина цела, не волнуйся… Ну так тебе-то она кто?..
– Знакомая, – ответил капитан.
– А-а… ну-ну. Ладно, не буду приставать. А что у тебя там вышло по службе?.. Я слышал, временно отстранен?
– Не временно уже, – сказал Елагин.
От этого не скроешь. Аркашке лучше не врать, а то доверия потом не будет.
– Ну ты.. по-честному… правильно отстранили?
– Нет, не правильно. Часто ты правильное встречаешь в таких делах?..
– Бывает и правильное, – сказал Аркадий. – Но тебе я верю, не сомневайся. Может, помочь чем?.. Есть надобность?
Елагин вздохнул.
– Подумать надо, – сказал он. – Я тебе позвоню. Конечно, есть… только в чем – не знаю пока. Мне же не отмазка нужна, а справедливость. Понимаешь меня? Как буду готов – позвоню.
– Конечно, – серьезно сказал Аркадий. – Звони. В любое время.
Капитан повесил трубку. Заглушил в себе всколыхнувшиеся обиды. Не время сейчас. Подождав немного, вернулся мыслями к Левиной секретарше. После того, как некоторое время безуспешно пытался вспомнить если не фамилию, так хотя бы ее имя, понял, что никогда его и не знал. Секретарша и секретарша. «Ты», «вы». Зачем имя?.. Не забыть бы только сегодня у Левы спросить. С ним разговор тоже может горячий получиться.
Вот, значит, как, подумал капитан. Машина виновата. С другой стороны, оно и понятно. Чего он хотел? Сообщения, что травмированную женщину нашли в служебном помещении вытрезвителя?.. Конечно, они могли бы и ее водкой накачать и отправить в такое же женское заведение, но, видно, Малинин поднял шум… Не получилось.
Капитан медленно шел в направлении Левиного офиса. Отсюда пешком – минут тридцать. Как раз успеет.
А может, Малинин был в курсе?.. Или нет?.. В общем-то, вытащить ее в окно и положить на мостовой мог и один человек, и вовсе не Малинин. А тот ради чести мундира молчит. Но ведь она-то знает, что это не машина. Значит, в опасности. И в Склифе в опасности. И Малинин, если это не его рук дело, тоже рискует. Он свидетель. Если, конечно, не наврал.
Капитан почувствовал себя как щепка в бурном потоке. Несет куда-то, а сделать ничего нельзя. Знать мало… доказать-то нечем. Пока с секретаршей не поговорит, лучше молчать. Ее роль тоже надо еще выяснить.
Елагин чувствовал за происходящим какую-то силу, но и только. А этим никого не удивишь. Значит – копать, копать… В его работе ничего нет хуже домыслов и полуправд, поэтому теперь лучше не останавливаться. Иначе та волна, которую сам поднял, его же и накрыть может. В вытрезвитель-то вон как ловко запрятали.