– Товарищ ефрейтор, скажите: а кто там в этих вагонах?
Ефрейтор, явный и ретивый службист, вступать с нами в разговор не собирался. И без того хмурый, он помрачнел ещё больше и напустился на нас:
– Отойдите, пацаны. Не положено вам тут быть, и знать не положено.
Он мог бы ещё добавить, что ему и разговаривать с нами не положено. Но вовсе уж чуркой выглядеть ему тоже не хотелось – ефрейтор, всё-таки.
– А они там воды принести просят. Кто же там, дяденька? Почему их не пускают на улицу? Почему вы их охраняете?
– Вот я бы им принёс кое-чего… Уйдите, говорю, от греха к… матери!
– А у меня мама – жена подполковника.
Начавшийся конфликт прервал проходивший мимо офицер в выгоревшей полевой форме с потёртой кобурой пистолета на ремне, наш знакомый из штаба курсов.
– Эй, ефрейтор, негоже с нашими ребятишками матюками-то… А кого, в самом деле, так бдительно стережёшь-то?
– Шлюх немецких, товарищ майор, – усмехнулся солдат не весело.
Офицер, странно прищурившись, посмотрел на охраняемый состав, нахмурился, сплюнул, покачал головой и молча пошёл дальше, глядя себе под ноги. Мы тоже, оставив часового в покое, отошли. Гулять уже не хотелось. Ошеломление не проходило. Стало не по себе, зябко и день показался не таким уж тёплым да ясным, и даже солнце потускнело… И вдруг за нашими спинами из вагона рвануло отчаянное и звонкое пение – «немецкие шлюхи» грянули «Катюшу», выходившую на берег крутой!..
Переступая по шпалам и перешагивая рельсы по пути к дому, то есть к вагону, я шёл словно отрешённый от времени и пространства и переживал то, что довелось увидеть и узнать. Всё оставалось не понятным и запутанным до невозможности разобраться самостоятельно.
– Мама, а что такое шлюхи и кто это такие? – подёргал за рукав маму, стиравшую в ржавом тазу отцовскую гимнастёрку. Её владелец, пришедший чем-нибудь пообедать, стоя рядом, наслаждался «козей ножкой», с удовольствием разглядывая тёплое небо.
– Что-что? Шлюхи?.. Какие такие и где ты это слово услышал? – опередил мамин ответ папа, выпустив сизую струю дыма.
– Дяденька часовой сказал, что охраняет каких-то немецких шлюх. Кто это – немецкие шлюхи? – повторил я свой вопрос уже в развёрнутом виде. Пришлось рассказать о загадочном поезде и его содержимом.
Отец с матерью молча переглянулись. Видно было, что ответить на мои вопросы им что-то мешает. Но отвечать придётся: сынуля опять преподнёс серьёзный и щекотливый вопрос. Не ответить – спросит у кого-нибудь другого, а как тот другой объяснит – непредсказуемо… Подумав длительное время и усиленно подымив, отец решился: