- Давным-давно, в девицу нашего рода по имени Айра Даррох,
влюбился молодой человек. Любовь его была настолько сильной, что
он, бедняга, не находил себе места. Лахлан почти все время проводил
под стенами ее жилища, осыпал подарками и предлагал руку и сердце.
Но у Айры было много поклонников, и каждому горцу хотелось привести
в дом такую красавицу. Девушке нравились ухаживания Лахлана, но с
её стороны к нему не было никаких чувств. Через какое-то время
красавице это наскучило и она прогнала его, посмеявшись над
влюбленным парнем. Вскоре она вышла замуж за богатого и знатного
предводителя клана, а Лахлан, не в силах справиться с горем,
утопился в море.
Прошел год. И вот однажды, когда Айра пришла в церковь, мать
Лахлана подкараулила у входа и накинула ей на голову черное
покрывало.
- Будь ты проклята! – закричала она. – Вот тебе вдовье
покрывало, которое не снимет ни одна девица твоего рода!
А через несколько дней муж Айры утонул в том же месте, где погиб
Лахлан.
Осталась она одна и через девять месяцев родила сына и дочь. Сын
ее прожил долгую жизнь вместе со своей семьей, а вот дочь потеряла
мужа, через год после свадьбы… Старые ведуньи говорили, что
проклятие исчезнет, как только супруга добровольно пожертвует
жизнью ради своего мужа. Но еще ни одна женщина нашего рода не
смогла разрушить чары.
- Может, потому что ни одна женщина рода не любила настолько,
чтобы согласиться отдать жизнь? – предположила я, с трудом
представляя себе мужчину, за которого не жалко своей собственной
жизни. – Вот и весь вопрос проклятия.
- Кто знает, может так оно и есть, - согласилась Маири и
толкнула дремлющую Эдану. – Хватит храпеть! Твои рулады, наверное,
слышно в замке Мак-Колкахун!
Эдана распахнула глаза и, что-то проворчав, долго
потянулась.
- Пора идти спать. Завтра с утра мы едем в деревню за мукой. А
это еще то удовольствие! Деревенские снова начнут воротить носы и
тыкать нам кукиши в спины! Глупые людишки!
Оооо… прекрасно… ведьм недолюбливали во все времена, только вот
в таком глубоком прошлом за это можно было поплатиться жизнью.
Интересно, инквизиция уже в деле?
От таких мыслей мне стало не по себе и, заметив это, Эдана
спросила:
- Ты чего побледнела? Вспомнила что-то из детства?
- Нет… но как-то на душе стало неприятно, - честно призналась я.
– Нас сильно не любят в деревне?