Отдельно стояли девчонки, старательно делая
вид, что им всё равно. Я понимал: это всё напускное. В воображении
девчонок сейчас разворачивался рыцарский поединок, на котором они
были прекрасными дамами.
Кто-то разжёг костёр, кинул пластик, и в
воздухе плавала сажа. Жирные чёрные хлопья постапокалиптическими
снежинками опускались девчонкам на белые фартуки.
Всем
было плевать. Все ждали кровавого шоу. Только Серёжа и Сашка
смотрели сочувственно.
Надо
бить первым. Я больше, а руки длиннее. У меня преимущество. Только
бы не вмешался Павлюк.
В
сущности, опасения были напрасны. Павлюк никогда не вмешивался. Его
волновали только дела за пределами школы.
Я
кинул пакет с гордой надписью «Marlboro» — вся школа носила
учебники в ярких и модных пакетах. Снял форменный пиджачок,
оставшись в белой рубашке. Расстегнул ворот и закатал рукава.
Ребята подбадривали и пихались, но я не
замечал их тычков. Мне было страшно и одновременно
стыдно.
Как
же так вышло, что я превратился в труса, ведь я никогда им не был?
Почему не боится Ефремов? Сам лезет в драку, хоть меньше меня…
Неужто, придётся всю жизнь быть трусишкой?
От
этой мысли стало ещё страшней, а через секунду в душе возник
гнев.
Ну
нет! — я сжал кулаки. — Никаких больше страхов! Страх поражает лишь
тех, кто бездействует…
Но,
где же Ефремов? Чем дольше ждёшь, тем хуже становится. Может быть,
в этом и состоит его план?
В
небесах прогремело. На чёрный асфальт упали огромные
капли.
Зачем Ефремову эта драка? Зачем рисковать?
Проиграешь и станешь посмешищем — даже Павлюк не спасёт… Видимо,
из-за того взрывпакета.
«Шестёрок» я не любил, и отношения с
Ефремовым всегда были плохими. Но настоящим врагом он стал после
того, как в его руках взорвался сделанный мной взрывпакет. С лица
слезла кожа, остались рубцы.
Что
с того, что виноват был не я, а его собственная
неосторожность?
Солнце исчезло. Небо гремело, и двор озарялся
яркими вспышками. Падали капли, но настоящий ливень не
начинался.
Одна
из молний ударила близко. Грохнуло так, что задрожала земля. По
толпе школьников пробежал восторженный шепоток.
Внезапно всё изменилось. Копоти стало больше,
с небес тёк какой-то мазут. Серебристые дорожки дождя на лицах
друзей стали чёрными.
Я
провёл рукой по лицу. На ладони осталась чёрная маслянистая
жидкость.
Я
вытер лицо рукавом. Шеврон — вышитая золотистая микросхема —
царапнул лоб.