— Сыночек, — прощебетала Екатерина Васильевна и
расцеловала заросшие рыжей щетиной щёки единственного сына. — Какой ты
худенький! Ты бы почаще в гости заезжал. У Риточки, наверное, совсем нет
времени тебе готовить. Вот и похудел, аж кости торчат.
Рита до скрежета сжала зубы. Времени готовить, а также
гладить и убирать у неё действительно не хватало. Собственно, как сил и
желания. Чтобы оплачивать их съёмную однушку и сводить концы с концами, Рите
приходилось работать полный день в офисе, а по ночам и выходным трудиться над
любой подработкой, которую удавалось найти. Витя же почти год назад уволился, а
устроиться на новую работу никак не мог: то зарплату маленькую предлагали, то
ездить в офис далеко, то перспектив никаких, и вообще он хотел начать
собственное дело. А то, что еду надо покупать как минимум каждую неделю, и
каждый месяц оплачивать квартиру, его не волновало. Эти вопросы всегда решала
Рита. Время от времени он делал сайты и получал неплохие деньги, правда,
большую часть прогуливал с друзьями, чтобы развеять грусть-тоску, ведь ему, как
узнику, приходилось сидеть в четырех стенах.
Первые пару месяцев после увольнения Вити Рита старалась
проявить поддержку и понимание, но по мере того, как кончались физические силы,
заканчивалось и сочувствие. Откровенно говоря, Риту бесил не его статус
безработного, а то, что Витя совсем ничего не делал, не считая просиживания
штанов перед компьютером. Он не помогал с уборкой, не ходил в магазин за
продуктами и не готовил. Всё это, по его мнению, должна делать женщина. А на
комментарий, что мужчина, в таком случае, должен зарабатывать деньги, он ответил
громким хлопком двери и пропал на несколько дней. Потом были извинения и
обещания. Витя вновь стал милым и ласковым — таким, в которого Рита
влюбилась на последнем курсе в университете. Но спустя пару недель всё
вернулось на круги своя — ссоры стали чаще, а извинения реже.
— Екатерина Васильевна, мойте руки и проходите к столу.
— Рита изо всех сил сдерживала раздражение.
Пока мать Вити с упоением рассказывала о недавнем везении,
когда ей удалось по акции купить двадцать килограмм свинины, которые, правда, с
трудом поместились в морозилку, Рита разглядывала молча жующего Витю. В свете
люстры его волосы казались тусклыми, словно покрытыми ржавчиной, но Рита
помнила, как замирало сердце, когда в толпе она видела его огненную шевелюру.
Витя всегда резко взмахивал рукой и подпрыгивал, как только замечал её, и на
веснушчатом лице появлялась широкая улыбка. Тогда его глаза казались отражением
летнего неба, а сейчас как будто утратили насыщенный синий цвет. Как так вышло?
Когда? Почему?