«В харчевне меня даже на порог не пустили, сказали, что приличные девушки в такое время по тёмным улицам не шастают, и даже выслушать не захотели, в ближайших тавернах народу столько, что даже кленовому листочку упасть негде. Хотя мне предложили место, да… на подселение… к хозяину. Хотела уже магией этого старого приставалу приложить. Вот бы прочувствовал все прелести диареи в своём столь преклонном возрасте.»
Выпустив чуть магии, немного подняла температуру тела, чтобы согреться и потерев ладошки, пошла дальше.
«Ну вот почему я такая, а? И куда теперь? А на днях ещё и карета с вещами моими приедет. Куда мне их девать, если и самой даже ночевать негде?»
Медленно бредя по заснеженной улице, я корила себя за несдержанность и поспешность.
«Остаться на улице или всё же воспользоваться предложением госпожи Миатриссы? Да уж, выбор-то на самом деле не велик. Улица или подсобка? Думаю, благодаря своей магии я бы не замёрзла, устроившись на лавке, но ведь бояться стоит не только мороза, верно?»
Тяжело вздохнув, я свернула в сторону таверны госпожи Миатриссы, и спустя несколько минут уже входила в тёплое помещение.
– Ты чего ж так поздно-то? – спросила хозяйка, заприметив меня.
– Вы сказали, что можете выделить мне угол, – сказала я, глядя на неё усталым взглядом.
– Так ты не была в харчевне что ль? – удивилась госпожа.
– Была, только меня не пустили, – сказала негромко, стараясь не привлекать к себе внимание постояльцев.
В это время все столики были уже заняты завсегдатаями, а появление приезжей девицы и так уже начало вызывать интерес.
– Как не пустили? А я уж думала, что ты нашла комнату, – покачала она головой.
– Как видите, только время впустую потратила, – пожала плечами.
– Ты вот что, иди на кухню, поешь пока, а потом поговорим, – сказала госпожа Миатрисса, наполняя кружки пенным.
– Хорошо, спасибо!
На кухне господин Штейн тушил рёбрышки и ловко орудовал половником помешивая в кастрюлях похлёбку и суп с потрохами. Заметив меня, он сразу водрузил на стол полную тарелку еды, даже не слушая возражений.
– Ешь-ешь, – приговаривал мужчина. – Вон какая худая.
Господин Штейн оказался высок и широк в плечах. По своей натуре очень добрый человек, и безумно любит готовить. Именно поэтому в семье он стоит у плиты, а госпожа Миатрисса хозяйничает в зале.