- Молчи, дурак, пока господин сам тебя не спросит! – оборвал его Горшин.
- Ишь ты и эта мелочь расчирикалась, - фыркнул Степан, и Зарубин поспешил вступить в разговор.
- Ибек, спроси, чьих они будут, - обратился он на ногайском к Ивану и тот перевёл вопрос на русский.
Пленные молчаливо переглянулись, и, насторожено косясь на Алёшку, чернявый проговорил:
- Мы дозорные царя Ивана.
- Никудышные дозорные у русского царя, раз в плен умудрились попасть, - Алёшка поморщился и проворчал. – И воеводу своего позорите.
Сабур засмеялся, а Горшин вновь перевёл слова «господина».
Воины виновато потупились.
- Дай-ка рассмотрю их поближе, - проговорил Зарубин и, перехватив факел у ногайца шагнул, к пленным. - Встаньте! – рявкнул он, и мужики, без перевода поняв приказание, нехотя поднялись на ноги.
Освещая людей факелом, Алёшка обошёл неровный строй. Внимательно осмотрев каждого, он зашёл за спины пленных и, дёрнув рубашку чернявого, ощупал его плечи.
– Годный товар! – наконец, воскликнул Зарубин, незаметно сунув в руку воина нож. – Уходите по-тихому, - шепнул он и уже громко обратился к Сабуру. - На галеры таких рабов точно возьмут!
- Ах, ты - гад! – дёрнулся было, Стёпка, но ертаульный воевода одним ударом свалил парня с ног.
- Знай своё место! – рявкнул он, а чернявый сам придавил незадачливого бунтовщика к земле.
- Заткнись. Всё испортишь, - шепнул он.
Парень, недоумённо пялясь на товарища, затих, а Сабур, наблюдая за стычкой, засмеялся.
- Вижу, Акзактул-ага, умеешь ты рабов к покорности приучать, - проговорил он. - Пойдём к костру, перекусим да потолкуем.
Стоило обоим отойти, как чернявый выпустил товарища.
- Федька, какого лешего, ты за него вступился? – возмущённо передёрнув плечами, зашипел Стёпка. – Шею этому предателю стоило свернуть.
- Дурак - ты, раз поверил, будто Алексей Борисович - вор, - усмехнулся чернявый.
- Сам ты - дурак! – кипятился парень. – Будто не видишь, какую дружбу он водит?!
- Ради дела он с ногайцами якшается, - возразил Фёдор. - И нас вызволить решился. Смотри! – он показал приятелю нож. – А ты чуть его не раскрыл перед ногайцами.
Парень растерянно захлопал белёсыми ресницами, а остальные пленные оживлённо зашушукались.
- А то, что мы в плен попали, то сами виноваты, - пробурчал чернявый. - Не зря нас Алексей Борисович стыдил. Разве можно в чужих краях осторожность терять.