- И запасных с собою прихватите, - шёпотом приказал Алёшка, подхватив под уздцы своего Халифа.
Не желая поднимать шум, товарищи повели коней подальше от лагеря, а когда опасность разбудить ногайцев отпала, вскочили в сёдла.
- Алексей Борисович, ох, и страху мы за вас с Ванькой натерпелись! – из кустов навстречу воеводе кинулись ратники.
– Удалось хоть выведать чего? – спросил Степаныч, озабочено хмуря брови.
- Всё узнал, - хмыкнул Алёшка. – Вон ещё соколам нашим из плена помог вырваться, - он кивнул на всадников.
Долго высказывать восторги чудесному освобождению товарищам было не с руки, и не теряя времени, русские поспешили в родные земли. Как они и предполагали, ногайцы устраивать погоню не стали. Обнаружив утром пропажу и пленных, и ночного гостя, Сабур только зло выругался:
- Проклятый пёс! Ничего скоро возьмём всю Русь, и пленных у нас будет не считано! - прошипел он и повернул отряд напрямик к крымскому ханству.
Кони дозорных резво скакали к засечной черте, называемой в народе «Поясом Богородицы». Наконец, блеск речной глади возвестил об окончании пути, и всадники повернули к переправе. Пересекать засечную черту разрешалось лишь в строго определённых местах - там, где имелись ворота, да и преодолеть её по-другому было практически невозможно: противоположный берег представлял из себя единую надёжную стену.
Возведённое по указу царя укрепление стало защитой живущим севернее Оки людям. Деревья вдоль русла вырубили на высоте человеческого роста, повалив стволами на юг, а броды через реку заблокировали вбитыми в дно сваями и опущенными в воду брёвнами с забитыми в них гвоздями. Каждая засека именовалась по ближайшим городам–крепостям: Козельская, Каширская, Веневская, Тульская, Крапивенская и прочие. Засечные леса объявили "Государевой заповедью" и заходить сюда без особой надобности не разрешалось. Так же здесь не позволялось ни охотиться, ни собирать грибы или ягоды, чтобы протоптанные стёжки не подсказали вторгшимся врагам дорогу. Нарушение запретов влекло за собой большие штрафы, а в особых случаях даже казнь.
Безлесные участки Оки укрепили насыпными валами высотой почти в две сажени, а на них возвели деревянные стены: где сдвоенные, где строенные, а где даже учетверённые. В результате засечная черта растянулась без малого на триста вёрст, достигая глубиной всех тридцати.