- А ну посторонись! – вдруг раздался за спиной грубый оклик. Краем глаза Алёшка разглядел подъехавший к колодцу небольшой отряд.
- Вам что дороги мало? – не разворачиваясь огрызнулся Зарубин. – Объедете, – ответил он и с невозмутимым видом поставил ведро на сруб. Косясь на чужаков, Халиф недовольно повёл ушами и приник к воде.
- Шапку долой! – прикрикнул человек с куцей бородёнкой. – Перед боярином стоишь! - он с почтением перевёл глаза на статного всадника в отделанных серебром доспехах.
Развернувшись, Алёшка цепко оглядел незнакомцев. Упряжь коней и снаряжение говорили о несомненно высоком положении людей, но в груди ертаульного воеводы взыграло природное упрямство:
- Шапку я лишь перед царём да перед господом богом снимаю, - дерзко сверкнув глазами, ответил Зарубин. - Господа здесь я не вижу, а на царя ни один из вас не похож.
Оглядев больше похожее на татарское одеяние наглеца, куцебородый фыркнул:
- У этого худородного, похоже, нет никакого почтения к знатности рода, - залебезил он перед важным боярином и вновь прикрикнул на парня. – Говорят тебе, посторонись, а лучше нашим лошадям воды подай.
- Как я посмотрю, вы и у колодца местнические порядки устанавливать вздумали? – хмыкнул Алёшка. – Так мой Халиф родовитее ваших лошадёнок будет, – он насмешливо улыбнулся, и конь, вынув морду из ведра, подстать хозяину оскалился, роняя с мягких губ прозрачные капли воды.
- Из опричных видать, - проговорил коренастый человек по правую руку от боярина.
– Скорее всего, Прокоп, – презрительно поморщившись, согласился тот. – Ведёт себя уж шибко нахально.
- Только головы собачьей что-то к седлу не навесил, – поддакнул куцебородый.
- Наверное с голодухи обглодал, - хихикнул Прокоп, щуря хитрые серые глаза.
- Я собак не обижаю, - проговорил Алёшка. – Собаки, они верные, не то что родовитые бояре. Вот черепа бы некоторых из них я бы к седлу привесил, - хмыкнул он, вызывающе взглянув на незнакомцев.
- Ты погляди на него! Ещё стращать смеет! – охнул куцебородый. – Да мы с тебя и с твоего жеребца быстро спесь сымем! - он потянулся к заправленной в сапог плети.
- А вот это вряд ли, - заявил Алёшка, и, взглянув на наглеца, всадники замерли. Когда тот успел выхватить диковинный пистолет, никто не понял, но око чёрного дула охладило пыл боярских приближённых. – Вот так-то лучше, - ухмыльнулся Зарубин и, продолжая держать незнакомцев на прицеле, медленно попятился вдоль крупа коня. – Водицы сами себе наберёте, - он толкнул ведро, и оно с шумом полетело в тёмную глубину. Взгляды всадников невольно устремились к колодцу, и в это мгновение Алёшка взлетел на коня. Перекинув ногу через луку седла, он уселся задом наперёд и, продолжая держать на мушке опешивших людей, скомандовал. – Трогай.