По красивому худенькому лицу была размазана кровь, которая шла
из разбитой брови и носа и до сих пор капала на верхнюю часть
одежды. Её били. Я обернулся к лежащему вниз лицом мужчине и
пожалел, что подарил ему быструю смерть.
— Их было двое? Тебе есть куда идти? — я оттягивал момент нашего
расставания как мог, ноги приросли к земле и прощаться с милой
незнакомкой не хотелось. Она по-птичьи склонила голову набок и явно
не поняла ни слова.
— Иди, — я махнул рукой в сторону. — Ты свободна.
Она снова что-то сказала, бросила быстрый взгляд на тело мужчины
и кивнула.
— Прощай, — сделал пару шагов назад и, резко развернувшись,
двинулся к исходной точке.
Оборачиваться я себе запретил.
Первое, что я услышала, едва очнулась — спор трёх мужчин и
монотонный стук колёс. Первое, что ощутила — ужасную боль в затылке
и шее. Я с огромным трудом приоткрыла глаза, и единственное, что
мне было по силам рассмотреть в том положении, котором я находилась
— собственные колени. Руки были заведены за спину и связаны
настолько сильно, что я уже почти не чувствовала пальцев.
Интересно, как долго я пребываю в таком положении?
— Как думаешь, сколько дадут за ножичек? — мерзкий голос одного
из похитителей прозвучал прямо рядом со мной. Ещё двое сидели
напротив. Я скосилась на своё бедро и с огромным усилием заставила
себя остаться на месте. Они забрали мамин клинок, и тот, кто крутил
его в руках, уже подписал себе смертный приговор.
Карета качнулась, в такт качнулась моя раскалывающаяся голова,
хотелось орать от боли, но я лишь прикусила щеку изнутри.
— Слишком приметный, — цыкнул второй, — не боишься, что вороны
тебя вычислят?
— Неее, — снова раздался мерзкий голос, — вычислять будет
некому!
Он глумливо заржал над собственной остротой, дружки его
поддержали. Воронами обыватели называли членов ордена Тьмы, в
котором служила добрая половина мужчин моей семьи. Да что уж
говорить? Отец был главным над ловцами, а дядя — главным над всеми
другими главными. С чего они взяли, что ордена не станет? Не для
этого ли меня похитили?
Тот, что сидел напротив, отвернул шторку и уставился в окошко
кареты. По глазам ударил красноватый солнечный свет, какой бывает
на восходе или во время заката. А ведь меня похитили ночью...
Я попыталась призвать тьму, чтобы разрушить оковы, и с ужасом
осознала, что совсем не чувствую свою силу. Страх сковал руки и
ноги, но я всё продолжала и продолжала призывать магию. Время
утекало сквозь пальцы, как и моя надежда выбраться из плена. Вдруг
что-то капнуло мне на ногу. Я приоткрыла глаза и увидела
расплывающееся пятно крови на штанине.