Последние несколько лет Аника вела затворнический образ жизни.
Она почти не выбиралась в свет, за исключением тех мероприятий, от
которых не могла отказаться. На одно из таких она как раз и ехала,
когда встретилась с Элис Эйр. Что самое удивительное, эта тёмная
девчонка ей даже нравилась, и это несмотря на то, что Элис была
дочерью той самой тёмной, которая одним своим появлением
перечеркнула её светлое беззаботное будущее.
Аника в глубине души была рада этой встрече, всё лучше, чем
трястись до самого Нилека в одиночестве. Только радовалась она не
слишком долго. Буквально до того момента, как стала свидетелем
нападения на Элис. Свидетелем, которых не принято оставлять в
живых.
***
Где-то в Западных землях
— Фальк, долго ещё? — в десятый раз за последний час спросил
Ральф.
Местное светило пекло беспощадно. На терморегуляцию уходило
слишком много энергии, и ради экономии пришлось пожертвовать
некоторым комфортом. Они ещё не прошли и половины пути до
накопителя, и всё из-за того, что Фальк постоянно останавливался и
делал свои замеры. Причём Ральф был уверен, что большую часть из
этих исследований им было абсолютно незачем проводить, просто этот
неуёмный учёный никак не мог поумерить свой энтузиазм. Вот и сейчас
он воткнул какой-то прибор в ствол дерева и с перекошенным лицом
следил за показаниями приборов.
— Есть! — наконец-то ответил Фальк. Ральф тяжело вздохнул и
толкнул уснувшего Вира.
За свою жизнь Ральф успел много где побывать. Он бывал и на
меральтисовых рудниках, и в старых разрушенных городах, и даже в
заповедной зоне Луэры. Но нигде не видел такого разнообразия
природы. Во время очередного вынужденного привала он насчитал по
меньшей мере три вида птиц. Его малышка очень их любила.
В детстве, ещё до того, как её у него отобрали, она с огромным
восхищением рассматривала цветные картинки с пернатыми, и Ральф
даже подумывал подарить ей на следующий день рождения маленького
друга. Но вместо этого ... Ральф вспомнил, как дочь кричала, когда
её забирали, и как умоляла отца не отдавать её.
Воспоминания когтистой лапой прошлись по его истерзанному
отцовскому сердцу, раскрывая старые раны. Он постоянно прокручивал
в голове этот день и прикидывал различные варианты исхода. Если бы
он успел уклониться от удара одного из конвоиров, смог бы он отбить
её? И что бы они делали дальше?