— Какая же?
— Я здесь, потому что у моего соседа по комнате сегодня будет секс, а у меня — нет… По крайней мере, я был уверен в этом до того, как увидел тебя.
Его большой палец медленно скользит по моему подбородку и ложится на нижнюю губу. Темный взгляд опускается на мой рот.
Голод во взгляде Тимура такой острый, что об него можно порезаться. Он словно ведет по моему лицу лезвием заточенного ножа, заставляя дрожать от страха и нетерпения.
— Зачем ты меня дразнишь, Божья Коровка? Зачем являешься каждый раз, когда я уже готов выбросить тебя из головы? Появляешься, как будто только для того, чтобы напомнить, что все остальные и в подметки тебе не годятся. Видела бы ты себя сейчас… Смотришь на меня так… Как будто действительно меня хочешь… Зачем ты это опять делаешь, Ксения? Почему опять смотришь совсем как тогда?
Я не верю, потому что, в принципе, уже очень давно ничего не хотела ни одного мужчину. Я все еще понятия не имею, что люди такого находят в сексе, ведь ни один, даже самый откровенный рассказ Василисы, так и не дал мне объяснений, что побуждает женщину опуститься на колени и открыть рот, позволяя делать со своим телом мужчине, что угодно.
Трясу головой, пытаясь объяснить, что у меня и в мыслях не было его дразнить, но Тимур вдруг запускает пальцы второй руки мне в волосы. Заколка остается в его руке, а волосы рассыпаются по моим плечам.
В тот же миг он собирает мои волосы в свой кулак и тянет назад, вынуждая запрокинуть голову еще сильнее. Кожа головы вспыхивает от боли. Острые ощущения возвращают меня к жизни, как резкий удар током по застывшему сердцу. Мышечная боль от занятий спортом долгое время была единственной болью, что я ощущала после того, как после двух потерь все мои чувства выгорели дотла.
И сейчас впервые другая боль прокатывается по всему телу, и я не могу сдержать стона. И как только он срывается с моих губ, Тимур вдавливает меня в стену еще сильнее.
— Черт бы тебя побрал, Божья Коровка… То отталкиваешь, то прибегаешь. Сначала манишь, потом посылаешь к чертям… Ты хоть понимаешь, что со мной делаешь?
Он ударяет бедрами, и через бесконечные слои одежды я чувствую его желание. И меня пьянит осознание, что это я, только я, так на него действую.
Хриплый шепот обжигает шею. Тимур проводит языком по моей шее, а после прикусывает нежную кожу зубами. Его слова перемежаются жалящими укусами, и от волны ощущений мне не сразу удается их разобрать.