— Может, ты и прав, но я бы лучше побыстрее сходил в душ,
поспал...
— Пожалуйста, потрать час, разведай, как там дела, предупреди
людей, что ничего не отменяется, все в силе. Давай не обламывать
операцию на середине, а? Не буду тебя нагружать разговорами —
понимаю твое состояние. Но ты ведь работал больше сорока восьми
часов! Разве пол часа бодрствования сыграют роль? Даже не пол часа
— пятнадцать минут. Тебе всего-то и нужно — сделать небольшой крюк
по дороге в комнату.
— Ладно, — отмахнулся я. — Пятнадцать минут, не минутой больше.
И я пойду спать.
По дороге к Тиму Шахтеру я слушал разглагольствования Апелиуса,
который все болтал и болтал, вопреки обещанию. Слушал этот бодрый,
монотонный гул, но не мог сосредоточиться на словах. Я несколько
раз пытался это сделать, но выяснялось, что Апелиус рассказывает
какие-то неинтересные истории из детства:
— ... как меня в первый раз мать на речку водила, учила плавать.
Кого-то забрасывали подальше от берега, но не моя мама! Она за
подмышки меня сзади взяла, занесла поглубже, но рук не убрала. Я
задергался было, но она успокаивала меня, говорила: не
сопротивляйся. Это, конечно, не сразу сработало, но таки
сработало. А мать все твердила: все хорошо.
Успокойся...
— ...учил кататься на лошади дядя Джилай. Я тогда уже лошади не
боялся, был спокоен, но дядька, как усадил меня на
лошадку, все повторял, мол, идет она спокойно,
мягко, и ничего бояться не нужно. Как я
перехватил поводья, так дядька сразу отошел, но лошадь по-прежнему
шла спокойно, даже в отрыве от хозяина табуна. Вот тогда я
впервые на лошади в одиночку покатался...
— ...подвернул ногу, сбегая с крутой сопки. Слез было море: пока
я там рыдал и смотрел на покрасневшую лодыжку, ребята привели
сельского знахаря. Старик меня, конечно, до дома дотащил, и повязку
наложил, но в первую очередь он спокойно сказал мне, мол,
слушай и верь: с тобой все в порядке. Просто
слушай меня, мол, нога за неделю заживет, а ходить сможешь
и завтра, разве что перебинтовать придется. Говорит, научу
бинтовать, главное — слушай меня и запоминай. А еще,
говорит, лекарям всегда верь...
После нескольких отрывков, не несущих никакой полезной
информации, я уже не отвлекался на болтовню старика — она шла
незаметным фоном.
Как дошел до химеролога, не помню. Будто пару секунд назад шагал
по коридору, и вот уже стою возле ванны, осматривая доработанное
тело. Рядом распинается Тим: