Особняк из серого известняка высотой в два с половиной этажа венчали остроконечные шпили и группы печных труб. Знатоки, кривя губы, определяли его как château flamboyant[16], но никакие уничижительные термины не могли отнять у этого образца феодальной классики его спокойного достоинства. В архитектуре дома преобладала поздняя готика со значительным вкраплением барокко, а башенки и выступающие карнизы недвусмысленно намекали на Византию. Такая эклектика, однако, не лишала дом гармонии, и он вряд ли заинтересовал бы вольных каменщиков Средневековья. Родовое гнездо Гринов не производило впечатления музейного экспоната, но поистине олицетворяло самою́ суть прошедшей эпохи.
Во дворе перед домом высились клены и подстриженные туи вперемешку с гортензией и сиренью. С востока опускали к воде свои ветви плакучие ивы. Снаружи кирпичной стены «в ёлочку» тянулись высокие заросли боярышника, а изнутри ее скрывали решетки для вьющихся растений. Вдоль западной стороны дома был сделан асфальтированный подъезд к гаражу на две машины, дело рук молодого поколения. Но и эта современная деталь отчасти скрадывалась благодаря живой изгороди из самшита.
Когда хмурым ноябрьским днем мы вошли в усадьбу, она встретила нас мрачно и зловеще. Деревья и кустарники стояли голыми. Зелень туи присыпал снег. Лишенные растительности черные скелеты шпалер безжизненно прислонились к стене. Повсюду, кроме наспех подметенной парадной дорожки, высились сугробы. Серая каменная кладка особняка почти сливалась с тяжелым, затянутым свинцовыми облаками небом. И когда мы поднялись по невысоким ступеням к сводчатой парадной двери под остроконечным фронтоном, меня охватил суеверный страх.
Дворецкий Спроут, маленький седой старичок, был, очевидно, заранее предупрежден. С похоронным выражением на морщинистом козьем лице он молча провел нас в большую мрачную гостиную, окна которой, в обрамлении тяжелых портьер, выходили на реку. Несколько мгновений спустя вошел Честер Грин и чрезвычайно церемонно приветствовал окружного прокурора. Вэнсу, сержанту и мне достался покровительственный кивок, один на всех.
– До чего же хорошо, что вы пришли, Маркхэм, – возбужденно начал он, усаживаясь на край кресла и доставая портсигар. – Сразу к опросу, так? С кого начнем?
– Это подождет. Сначала я бы хотел получить некоторое представление о прислуге. Что вы о них знаете?