Под моим взглядом,
прижатый ограми к полу палач ощерился окровавленной пастью и
захрипел что-то невразумительное. Сложно общаться, когда у тебя
челюсть в труху переломана, да мразь? Здоровенный, минимум на
голову выше меня, но при этом откровенно жирный ублюдок, мордой
своей больше всего походил на перекормленную свинью. Из одежды на
нем присутствовал лишь кожаный фартук, заляпанный кровью и еще хрен
знает чем просто до невообразимого состояния… Совершенно
омерзительная тварь, даже учитывая мое не самое теплое отношение к
его поганой расе. Сам не знаю, какой бес меня дернул приказать
захватить его живьем, когда удалось, наконец, выломать дверь и
увидеть, чего он тут успел натворить. Я в тот момент вообще не
особенно мог соображать, все затмила ненависть.
- Какой у него
уровень? – спросил, обернувшись к стоявшему за спиной ассасину.
- Шестьдесят девятый,
- не раздумывая, мгновенно ответил тот. Лица его, к слову, мне пока
так и не удалось увидеть, просто не сумел придумать достаточно
убедительный предлог, чтобы попросить, а сам убийца физиономию свою
старательно прятал под кожаной маской.
Окинув плюющегося
кровью и не реагирующего на удары огров, пытающихся заставить его
перестать дергаться, демона, невольно покосился в сторону пыточной.
Справиться с соблазном познакомить выродка с его собственными
инструментами, оказалось очень сложно. И не потому, что я внезапно
подобрел, просто… брезгливо, как-то. Мне проще ему башку отрубить,
чем пытками заниматься.
- В камеру его
засуньте, - приказал я ограм. Просто так убить эту тварь будет все
же слишком расточительно. – Завтра с ним разберемся. Стоп! Ассасин,
проверь камеру сначала, чтобы никаких сюрпризов там не было. А вы
парни, сломайте уроду руки.
Такой вот я жестокий и
беспощадный параноик, да. Зато до сих пор на свободе и с
собственным замком. И, что характерно, совесть ну вот нисколечко не
мучает.
Огры на такое
распоряжение только осклабились злорадно и не замедлили претворить
его в жизнь. Демон, тоже меня прекрасно понявший, только и успел,
что протестующее захрипеть в попытке выдрать скрученные за спину
конечности, а через секунду заорал уже в полный голос, под мерзкий,
влажный треск ломаемых костей. Ассасин, остановившись на пороге
камеры, окинул ее коротким взглядом, посторонился и кивнул ограм,
просто зашвырнувшим громадную тушу палача внутрь. Дверь немедленно
захлопнулась, отрезая пронзительный вой урода.