Так ведь мистер Габриэль – это просто еще один Айра, вот и все. Такие же резкие, как у Айры, черты лица, такое же чувство собственного достоинства, такая же замкнутость, и по сей день физически привлекавшая ее. Он даже незамужнюю сестру содержит, готова поспорить, совершенно как Айра двух своих и дармоеда-отца. Признак благородства натуры, можно сказать. По сути дела, мистер Габриэль был ее попыткой найти более раннюю версию Айры. Ту, какую она знала в самом начале их брака, когда еще не начала разочаровываться в муже.
Она влюбилась не в мистера Габриэля, она влюбилась в Айру.
Что же, Мэгги помогла мистеру Габриэлю перебраться из коляски в стоящее у его кровати кресло и отправилась посмотреть, как чувствуют себя прочие пациенты, и жизнь пошла дальше без особых перемен. Собственно, мистер Габриэль и сейчас еще жил в доме, хотя разговаривали они не так подолгу, как прежде. Теперь он вроде бы отдавал предпочтение Джоэль, хоть и был с Мэгги вполне дружелюбен. Вероятно, забыл, как она каталась в бельевой тележке.
Но Мэгги не забыла и временами, натыкаясь на стеклянную стену неодобрения Айры, проникалась немой, усталой уверенностью в том, что на этой земле настоящих перемен не бывает. Ты можешь менять мужей, но не свое положение в мире. Менять кого-то, но не что-то. Все мы носимся здесь по кругу, думала она, и представляла себе мир как маленькую синюю чашку, вращающуюся, подобно аттракциону, где каждый человек сидит, пришпиленный к своему месту центробежной силой.
Мэгги сняла с полки коробку «Инжирных Ньютонов», прочитала на ее обороте сведения об их пищевой ценности.
– Шестьдесят калорий в каждом, – сказал она вслух.
И Айра посоветовал:
– Наплюй на это и кутни.
– Не подкапывайся под мою диету, – ответила она и, не обернувшись, поставила коробку на полку.
– Эй, бэби, – сказал он, – не желаешь прошвырнуться со мной на похороны?
Она пожала плечами и не ответила, однако, когда Айра обнял ее, позволила отвести себя к машине.
Желая найти что-нибудь в Дир-Лике, вы просто останавливаетесь на первом попавшемся светофоре и оглядываетесь по сторонам. Парикмахерская, две станции техобслуживания, хозяйственный магазин, продуктовый, три церкви – вашим взорам открывается все. Дома расставлены здесь с нарочитой чинностью, совсем как в какой-нибудь деревеньке при игрушечной железной дороге. Деревья, выросшие до постройки домов, остались в целости и сохранности, тротуаров хватает лишь на три квартала. Взглянув куда угодно с любого уличного перекрестка, вы увидите зеленые луга, кукурузные поля и даже, что, впрочем, редкость, выгон с толстой гнедой лошадью, зарывшейся мордой в траву.