Там, за спиной, остались его любимые – жена и крохотная дочка. Они все спали, когда это началось… Артиллерия массированно обстреливала жилые кварталы. Целились, сволочи, в жилые дома и казармы! Гады, нелюди! И с неба сыпались бомбы, – рвались повсюду. И дома беспомощно, как карточные, складывались, погребая под собой людей вместе с их надеждами на спасение…
Ураганный огонь не выпускал из домов полуодетых людей. Вон он, вход в казарму. У порога лежали неподвижно три тела. Не дошли… И возле жилых домов уже лежали первые убитые. Дети и женщины. Они бежали от смерти, но оказалось – ей навстречу…
Уходя, он велел жене спрятаться в подвале. Ведь если попадёт бомба, дом не защитит,– только похоронит.
Надо идти к своим, в казарму. Стены домов рушились, поднимая клубы пыли, ничего не было видно. Со всех сторон раздавались крики, стоны и плач, раздирающие сердце. Куда бежать??? Всё рушилось на глазах.
Каким-то чудом он дополз до казармы. Даже не зацепило. Полуодетые солдаты уже разобрали с пирамиды винтовки и стояли шеренгой перед единственным уцелевшим из командного состава – лейтенантом Михайловым. В сущности, совсем ещё молодой. Немного старше его. Лет двадцать пять – не больше. Худощавый. Тонкая ниточка чёрных усов – явно для солидности. Но твёрдо смотрели стальные серые глаза. В них не было ни тени паники. И сразу стало спокойнее на душе. Путаные обрывки мыслей сложились в единую беспощадную: «Бей!!!»
– Командный состав почти весь уничтожен противником. Место условного сбора непрерывно обстреливается, – хладнокровно сообщил лейтенант Михайлов. Завидев его, рявкнул: – Балашов!
– Я! – шагнул он из строя.
– Винтовка есть? Патроны?
–Так точно, есть! – винтовку он, лучший снайпер части, старался держать при себе. У него была своя, снайперская. Пристреленная.
– Лейтенант Балашов, задача – уничтожить командный состав противника, выполнять.
–Есть!
– Наша задача – пробиться в цитадель и соединиться со взводом Гаврилова, – продолжал лейтенант Михайлов. – Выходим по одному! На пол! Все на пол!
Балашов привычно перезарядил винтовку, лёг на пол и пополз к выходу. Вместо окна в казарме – дыра, как рваная рана. Бойцы выползали поодиночке на улицу. И Балашов растворился в смертоносных облаках пыли.
…Сквозь оптический прицел он близко, как собеседника, увидел лицо немецкого офицера. Каждую морщинку возле его глаз разглядел. Высокая чёрная фуражка с серебром, щеголеватая шинель. Морда гладковыбритая, но озабоченная. Неподалёку на брёвнах курит мрачная солдатня. Что, не ожидали? Думали, караваем вас встретим? Шиш вам!