—
Отнюдь, — парировала Мариэльд. — Они порой преуменьшают ее,
приписывая наши заслуги счастливому случаю или некоему року... —
голос ее сделался змеиным. — Так что ты верно делаешь, что боишься
каждой подлетевшей близко сосновой совы, каждого неосторожного
зверя или встречного путника, что изнуряешь себя и своих
гвардейцев, избегая людных мест! Везде может укрыться мой брат,
везде он и одновременно нигде, и он желает отомстить за меня. А
месть богов ужасна... Хуже ее, пожалуй, — только ожидание этой
мести. Долго ли ты так протянешь, не находя покоя и видя повсюду
врага?
Воцарилась тишина. И снова на выпады не
последовало никакого ответа — Филипп продолжил заниматься уздечкой.
Не тем он был, кто позволял запугать себя, поэтому лицо его
осталось таким же твердым, как и его воля. Однако графиню его
молчание не устроило. Она еще некоторое время понаблюдала за
падающим снегом, затем спросила — уже раздраженно,
недовольно:
—
Куда ты меня везешь?
Филипп промолчал, склонил голову, отчего
седые пряди осыпались, сокрыли глаза. Его руки продолжали умело
работать с щечным ремнем, а сам он вслушивался в окружающие их
снежные равнины.
—
Неподалеку отсюда Мошрас, где тысячу лет назад пролилась кровь
Теух, — настойчиво продолжила графиня. —Ты должен был укрыться в
его руинах, чтобы дождаться других старейшин из Йефасы для суда
надо мной. Но мы проехали руины еще вчера... Впереди остались
только леса с Мориусом. А за ними — горы. И все... Что за безумная
идея посетила тебя? Или ты думаешь затеряться в лесах, чтобы там
тебя не настиг мой брат?
—
Ты все пугаешь и пугаешь меня своим братом. Где же он?
—
Занят, — ответила ехидно графиня. — Юлианом и Генри.
—
Тогда ему придется поторопиться, — на лицо графа набежала
тень.
Резко разогнувшись, Филипп начал обходить их
место ночлега, караул и коней, лежавших подле друг друга. Густо
повалил снег. Чем севернее они пробирались, тем сильнее крепчали
морозы. Сейчас снег достигал копыт, но скоро они начнут
продвигаться по колено в нем, утопая.
И
вот граф Тастемара рассматривал спящие лица, глядел на
вздрагивающего от холода мальчика Жака, которому не повезло
оказаться в этом тяжелейшем походе, возможно не имеющем обратного
пути. Мальчик кутался в два плаща, но ни одного слова жалобы на
тяготы не сорвалось с его уст. Хотя порой благодаря чуткому слуху
Филипп и мог слышать шепот этого еще безбородого юнца, когда тот
убеждал сам себя, что прапрадед его, воюя бок о бок с Белым
вороном, в 2022 совершил переход и пострашнее — по воющей вьюге до
самих Тавинновских рудников. Граф не стал говорить, что слухи
касаемо того перехода были раздуты до неприличия, как это обычно
бывает с былыми деяниями, когда воспевать больше нечего, а сам
мальчик сейчас претерпевает сложности равные с теми, с которыми
столкнулся его прапрадед.