В этот раз лорд Вальдемар задал
немного, и уже после обеда Вильена закончила заниматься. Чтобы не
маяться от безделья, Любовь Игоревна решила прибраться, используя
магию.
Сапоги и низ плаща она почистила, а
вот, когда решила собрать пыль в комнате, что-то пошло не так.
Вместо того, чтобы составить костяк заклинания, магические нити
завязались в узелки.
Накануне Тиана показывала, как
добавив синие нити магии воды, «развязывать» не получившиеся
плетения, но у Вильены получилось что-то другое. Узелки затянулись
еще туже. Взглянув на плетение, Люба отметила, что оно удивительно
гармоничное, только кое-чего не хватает. Руки сами потянулись к
нитям, пальцы доделали плетение.
Вильена хотела просто полюбоваться, а
не вливать в него силы, но как только затянулся последний узел,
заклинание само потянуло магию. От быстрого оттока сил, перед
глазами у Вильены на мгновение потемнело, а когда все прояснилось,
попаданка уставилась на тонкую едва зеленоватую пленку перед
ней.
– Хорошо, что какой-нить фаербол не
сотворила, – поражено выдохнула Вильена.
Рука свободно прошла через пленку, но
когда Люба создала магический шарик, он, подлетев к пленке,
растворился. А сама преграда стала чуточку зеленее и, кажется,
прочнее.
В Вильене проснулся исследователь.
Осторожно использовав рядом с пленкой все свои немногочисленные
заклинания, она заключила, что эта пленка поглощает магию и
предположительно становится сильнее. Любые заклинания, которые
находились на расстоянии ближе тридцати сантиметров, мгновенно
распадались.
Как убрать то, что натворила, Вильена
не знала.
– Ладно, может, оно само рассосется,
– махнула рукой девушка.
Как ни странно, тактика
подействовала, через полчаса пленка побледнела и растаяла, а Люба
поклялась самой себе, что будет заниматься магией только под
надзором.
Вечером в её комнату постучали.
Оказалось, пришел слуга с письмом от лорда Вальдемара. Ректор
сообщал, что остается в поместье до понедельника и дал список
вопросов, на которые надо было ответить.
Люба печалилась из-за того, что шесть
дней не выходила из комнаты, но, два дня провести в полном одиночестве, оказалось еще
хуже. Даже в преклонном
возрасте, когда ей было сложно выходить из квартиры, Люба не
оставалась одна: приходили внуки, племянники, дочка и сын,
множество знакомых, несколько соседок, часто кто-то звонил или
писал.