Чуть подумав, решаю дозированно сказать правду тому, кто этим вечером помог
мне сбежать от психопата, Ивана Вересаева, больше известного под пафосным прозвищем «Ворон».
- Восемь лет… ровно столько я его не видела и думала, что его нет в живых.
Прошел такой слух. Он держал меня в своем доме несколько дней, не выпускал.
Замолкаю, задумываюсь, стоит ли продолжать. Улавливаю заинтересованный
взгляд Артура и вижу, как в его глазах мимолетным огоньком вспыхивает сильное
удивление, сменяющееся отчетливо читаемой яростью.
Но он слушает молча и не перебивает вопросами.
- Мне повезло, он ничего со мной не сделал. Не успел. Когда он привез меня
к себе домой, что-то там произошло и он был вынужден все время улаживать
какие-то дела. Временно ему стало не до меня. А потом… я не поняла, но кажется
к нему кто-то приехал, точно не помню. Началась перестрелка, которой я
воспользовалась и смогла сбежать. В доме была суматоха и на какой-то момент
всем стало не до меня…
Вот так. Ну или почти так.
- Вы до этого были знакомы?
- Да, мне тогда было восемнадцать и я случайно попала к нему в компанию.
Это была моя первая работа. Я училась в университете и подрабатывала
референтом. Он сразу положил на меня глаз, даже намекал не только на сами
отношения, но и на возможную свадьбу. В течение трех месяцев, пока я работала у
него, я отказывалась от отношений с ним, старалась избегать общения. В итоге
его терпение лопнуло и он решил попросту похитить меня. Просто затолкал в
машину и увез к себе домой.
На кухне повисает тяжелое, напряженное молчание.
Мне сейчас больше нечего добавить. Подробности – ни к чему. Надеюсь, они
никогда и не всплывут.
Артур разливает ароматный и еще дымящийся чай по кружкам, проворно колдуя
за барной стойкой. Вскоре одна из кружек оказывается передо мной.
- Бежать – не выход. И ты это понимаешь, - не спрашивает, а скорее
утверждает Артур, на что я лишь пожимаю плечами.
- В моем случае это – как раз и выход, пусть и временный. Что я еще могу?
Побежать в полицию? Или противостоять ему самой? Бежать – это единственный
выход. Единственный, который пока еще остается у меня.
Чувствую, что вот-вот расплачусь и мне совершенно не хочется стоять перед
Артуром с потекшей тушью или размазанным консилером. Едва сдерживаю слезы, но
вся эта напускная оборона летит к чертям, когда он неожиданно прижимает меня к
себе.