— Зыкински, — восхищенно резюмировал Марчуков. — Надо тоже зайти
в кид, может мне тоже повезет. Я оставлю себе рисунок?
— Оставляй, конечно, — ответил я и мысленно выдохнул. Вроде
выкрутился.
В общем-то, если видел одну торжественную линейку, то видел их
все. Все в парадной пионерской форме, правда, со скидкой на
пионерлагерь. Юбки и шорты у некоторых пионеров были не
стандартного образца, а просто какие придется — в клеточку, в
полосочку. Ну, разве что н в цветочек. Я надеялся, что суровая
Анастасия появится на построении в черной рубашке и монотонным
голосом будет качать права на самоопределение, но нет. Время таких
протестов придет чуть позже. Наша темноволосая Друпи была одета как
и все другие прочие — в белую рубашку с оранжевой нашивкой с
красной звездой с костром, на груди пламенел галстук, а на темных
чуть вьющихся волосах — пилотка. Юбка правда, не синяя, а черная.
Но к таким мелочам в лагере не придирались. Все-таки лето, время
расслабиться и получать удовольствие.
Галстук я теперь завязывал технично и автоматически, даже если
меня среди ночи поднять и забыть разбудить, то все равно узел
получится какой надо. Рубашку только где-то измазал, не заметил
пятно в прошлый раз. Надевал ее за смену всего трижды, наверное, на
закрывающей линейке о флагшток шерканулся. Надо бы постирать...
Приветственную речь Надежды Юрьевны я слушал вполуха. Кажется,
за первую смену у меня в мозгах начал работать советский адблок,
который автоматически превращал торжественные речи в белый шум. Но
в отличие от первой смены, тут физрук не просто помахал
приветственно рукой и встал на свое место, а вышел после нее на
трибуну и откашлялся.
— Физкульт-привет всем, ребята! — сказал он, и я даже
присмотрелся к нему чуть внимательнее. Это был невысокий пожилой
дядька с наметившимся пузиком, предательски обтянутым синим
спортивным костюмом с белыми лампасами. На шее болтается свисток, а
в руках зачем-то футбольный мяч. — У нас с вами особенная смена!
Она совпадает с великим событием для всей нашей страны —
Олимпийскими играми в Москве. А это значит, что нам с вами надо не
ударить в грязь лицом и провести здесь свои спортивные игры. В
поддержку, так сказать, нашим спортсменам, которые будут защищать
честь Советского Союза. Мы же с вами не ударим в грязь лицом?