Утром путники встали, едва рассвело.
Быстро позавтракали остатками холодной зайчатины и поспешили
вернуться на тракт, уже начинающий заполняться людьми. Для
реализации задумки Кейсава их должны были перехватить в людном
месте, у случившегося обязательно должны иметься свидетели. Слухи
после такого обязательно пойдут. Барон, конечно, может нанять
убийц, чтобы отомстить, вот только где эти убийцы будут искать
молодого чародея, у которого нет ни кола, ни двора? Так что пусть
ищут.
Дорога, мощенная тесаным камнем,
стелилась под ноги, правда, иногда пешим путникам приходилось
отступать на обочину, пропуская верховые отряды какого-нибудь
владетеля. Пару раз проехали лэрские гвардейцы в своих хорошо
узнаваемых скошенных на бок шляпах с изогнутыми перьями птицы Рат.
Они отпустили несколько сальных шуточек в сторону стайки молодых
крестьянок со встречного обоза, на что те ответили веселым смехом и
подмигиванием — каждая была не прочь сбегать в кусты с молодым
аристократом, это даже самые строгие родители одобрили бы — принеси
потом ребеночка, если, конечно, мальчик уродится, в гвардейские
казармы, чародей отцовство установит и герцог денег столько
отвалит, что до старости всей семье хватит. Только вырасти сынка,
да как повзрослеет, отправь в военную школу в Тисе, городе-спутнике
Лэра. Пусть дальше сам свое будущее строит. А коли девка народится,
то подросшую можно будет и в бордель продать, тоже прибыток
хороший. Иди замуж выдать, коли богатый жених найдется. На девок с
владетельской кровью охочих всегда хватало.
Но гвардейцы проехали мимо, они,
похоже, куда-то спешили, и девушки разочарованно вздохнули. Но
вскоре снова застрекотали, что те сороки. Кейсав, шедший вместе с
Сейлой следом за их подводой, поморщился — разговоры велись о
размерах «достоинства» деревенских парней в сравнении с
гвардейцами, от подробностей уши вяли. Молодой чародей придержал
девушку и сам притормозил, чтобы отстать — слушать все это он ни
малейшего желания не имел. Сейла поначалу не поняла в чем дело,
потом прислушалась к трескотне крестьянок, покосилась на
покрасневшего Кейсава и прыснула.
Внезапно раздался отчаянный детский
вопль и чьи-то громогласные причитания. Молодой чародей вскинулся и
поспешил обогнать резко остановившуюся телегу. За ней, возле
повозки с огромными толстыми колесами, ее везли двое огромных
быков, убивалась и плакала пожилая женщина, стоя на коленях над
кем-то лежащим на камнях, по которым медленно растекалась алая
лужа.