– Обойдешься.
Глаза округлились от неожиданности. Захотелось опять его ударить. От бессильной ярости и понимания, насколько я слабая и глупая.
– Ну и ладно. У других попрошу.
– Каких других?
Вот и нет улыбки. Стерлась. И глаза кровью наливаются.
– Просто других. Тебе какая разница?
Внезапно пятерней меня за лицо схватил.
– Запомни, малая, я убью каждого, кто на тебя посмотрит. Каждого, кто до тебя дотронется.
– Чего это? Ты мне никто, чтоб распоряжаться мною!
Попыталась вырваться, но безуспешно.
– Ты делаешь мне больно. Я не пойму, чего ты хочешь? Зачем привел меня сюда?
– Утопить!
Совершенно серьезно ответил Сальва. Так мрачно, что мурашки побежали по коже.
– Пошли. Я отведу тебя домой.
Встал из воды и меня поднял. Ноги после поцелуя ватные. Мокрое платье прилипло к телу, и я вижу скользящий по нему черный, голодный взгляд Сальвы. Обхватила себя за плечи.
– Сама дойду.
Потом резко к нему повернулась.
– И никогда больше не смей меня целовать и приближаться ко мне! Придурок!
Подхватил меня под руки и дергающуюся, сопротивляющуюся потянул к дереву, вмял в ствол.
– Посмею... завтра придешь сюда, и я буду тебя целовать, малая. Так целовать, что губы опухнут.
– Ни за что! Задолбаешься ждать!
И снова взгляд плывет от его близости, кажется, я не могу оторвать этот взгляд от его рта.
– Придешь, – шепчет у самого моего лица, – еще как придешь.
– Не приду!
Едва касается губами моих губ.
– Придешь!
– Нет!
– Даааа!
Его ладонь властно легла на мою грудь и легонько сжала. Какой порочный взгляд, черный, страстный. Большой палец коснулся соска и слегка потер. Из-за холодной материи прикосновение было настолько чувствительным, что я приоткрыла рот, не в силах оторваться от его взгляда. Пальцы сдавили набухший кончик, покрутили. А губы скользят по моим, но не целуют. Рот широко открыт, и я жду, когда набросится, когда вопьется зверем. И все мысли там, в его пальцах, ласкающих грудь, сжимающих ее.
И вдруг резко отпустил.
– А теперь давай! Домой! Спать!
С трудом разбираю его слова, взгляд пьяный, все тело дрожит, и сосок горит от его прикосновений, болит, ноет, и внизу живота тоже, и там. Между ног. Там пульсирует и саднит, как в ожидании и предвкушении. Стыдно. Черт! Как же стыдно!… Сволочь! Ненавижу его!
– Завтра в полночь, малая. Здесь же.
Крикнул вслед, а я отбежала на несколько шагов и обессиленно прислонилась к дереву. Не приду! Ни за что!