– Ради бога, Джули, повтори…
Священник с мольбой смотрит мне в глаза. Он хочет жить. И я хочу… очень хочу. Но не так. Не в рабстве. Не в клетке. Раздается выстрел, и я закричала, закрыла глаза, а когда открыла, увидела бледное лицо священника и раскрошенный в щепки алтарь. И я повторила…повторила, так как чужая жизнь священна. Из-за меня столько людей погибло.
Таинство дьявольского брака с самим Пауком свершилось? Или это меня только что похоронили и отпели?
– Венчание произошло пред Христом и пред общиной Церкви. – дрожащим голосом продолжил падре. – Что Бог сочетал, того человек да не разлучает. И заключённый вами супружеский союз я подтверждаю и благословляю властью Вселенской Церкви во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Какие имена вписать... в свидетельство? У меня здесь указано...
– Аминь. – радостно кивнул Сальваторе, оборвав священника, и швырнул ему столу. Затем повернулся ко мне и насильно схватил за руку, больно выгибая пальцы, сжатые в кулак. – Я не готовился к этой церемонии, так что вместо кольца поносишь веревку.
И завязал на моем пальце бечёвку крепким узлом. Потом протянул кусок веревки мне.
– Завязывай.
Затянула так крепко, как могла, чтоб причинить ему боль, но он даже не моргнул, продолжая сверлить меня своим тяжелым, дьявольским взглядом. Затем подошел к отцу Алехандро, что-то тихо сказал и забрал из его рук свидетельство, сунул за пазуху в карман.
– Вот и все, сладкая. Поехали домой. Отмечать и трахаться.
2. Глава первая 1995 год
Италия. Палермо… 1995 год.
Любовь нежна? Она груба и зла. И колется, и жжется, как терновник
(с) Шекспир. Ромео и Джульетта
Сквозь время, сквозь грани реальности
В вечных сумерках, в темноте
Без понятий о мерах нормальности
Бесполезных надежд пустоте
Через пропасть и расстояния
Босиком по стеклу, к мечте
Очень тонкой, невидимой ниточкой
Пришиваю себя к тебе....
Ульяна Соболева
Любовь нежна? Она груба и зла. И колется, и жжется, как терновник
(с) Шекспир. Ромео и Джульетта
Сквозь время, сквозь грани реальности
В вечных сумерках, в темноте
Без понятий о мерах нормальности
Бесполезных надежд пустоте
Через пропасть и расстояния
Босиком по стеклу, к мечте
Очень тонкой, невидимой ниточкой
Пришиваю себя к тебе....
Ульяна Соболева
– Юлия, у нас гости.
– Я сейчас спущусь, пап! Пару минут! Ма меня причесывает! – крикнула по-русски и с удовольствием посмотрела в зеркало. Ма, МамИ, МамИтта – пухлая черная гувернантка, я знала ее с рождения и не помнила себя без нее. Только Ма умела варить вкусную манную кашу и заплетать мне «колоски». Мами шила кукол, вязала зайцев и жила с нами. Мы все ее очень любили. За Ма я могла поколотить кого угодно и даже выцарапать глаза. Она самая любимая, и меня обожает. Нет, не за папины деньги, не потому что ей больше негде жить. А любит, потому что любит, и все. Она приехала в Италию вместе с родителями из Бруклина много лет назад. Мне никто не рассказывает, откуда Ма появилась, но на ее руках, ногах и спине есть бежевые шрамы. Она их прячет, но я все равно видела. Кто-то ее очень сильно обижал. Когда мы молимся по воскресеньям, Ма всегда благодарит мою маму и называет ее ангелом. И еще она говорит, что когда-то мои родители жили в другой стране… а потом сбежали оттуда в Америку. В той стране папу держали в тюрьме, и в той стране умерли мои сестра и брат от какой-то ужасной болезни. Но это секрет, и, если я расскажу кому-то, родители очень обидятся на Ма.