— Это не случай, — грубо оборвал Игоря глава. — Это Яр! Я
уверен, что всё это он сделал специально. Он ненавидит нас… людей!
Потому что сам — не человек…
— Как бы то ни было, — у лекаря не было желания переубеждать
Воеводу относительно вины Яра. Отец, сын которого умирал, вряд ли
посмотрит на проблему иначе, так как он уже всё давно решил.
Приговорил и привёл в исполнение, как минимум, в своей голове… —
Как бы то ни было, трагедия, разыгравшаяся на испытании,
активизировала механизм защиты, может быть, иммунную систему, и
организм запустил реакцию ускоренного видоизменения.
— Но как такое возможно?!
— Обыкновенно. Естественная защита любого живого существа,
клетки, микроорганизма. Если угрожает опасность — включается
защитная реакция… Поэтому он не умрёт. Повышенный метаболизм
организма, рана быстро затягивается, но вот то, что он проснётся
человеком, я гарантировать не могу…
— Ты должен его вылечить! — зло бросил Воевода, опять направив
пистолет в сторону лекаря.
— Я уже говорил, что не могу, — мягко ответил тот.
— А мне плевать! Я здесь главный! А все остальные… все прочие
мои…
— Рабы? — подсказал Игорь тихо.
— А какая разница, как их называть?
Панов вдруг успокоился и непринуждённо улыбнулся. Это выглядело
жутко: у недавно разъярённого, брызгающего слюной мужчины резко
поменялось настроение, лишь злые глаза за кругляшками очков
выдавали его. Столь быстрая перемена при одном упоминании о его
подданных выдавала в нём психическое расстройство или въевшуюся
глубоко в сознание привычку эксплуатировать людей.
— Какая разница, а, Игорь? От замены названия сущность-то не
преображается! Разве не так? Слышал одну притчу? Она как раз об
этом… — Потёмкин лишь слегка пожал плечами, а Воевода, довольный
собой, принялся рассказывать: — Веришь или нет, но когда-то давно в
Египте жили два фараона. У первого дела обстояли неважно, хоть и
рабов было в несколько раз больше. Так вот… Однажды, когда второй
был у первого с визитом, тот пожаловался. Мол, что за херня: рабы
работают вполсилы, камни таскают медленно, на боль от ударов
кнутами не обращают внимания, вечно вялые и недовольные. На что
второй хитро усмехнулся и что-то тихо сказал ему. На следующий день
первый объявил полную свободу: живите как хотите, но, чтобы кушать,
придётся зарабатывать. И каждый камушек оценил в монету… И что ты
думаешь? С одной стороны, мир изменился кардинально — люди
выстраивались в очереди, чтобы сдать камни: так много и в таких
количествах их теперь носили. Кто-то бегом, кто-то по два или три,
более умные сбились в группы… Но суть-то! Суть-то от этого не стала
другой. Чем рабы занимались раньше, тем и теперь. Они так же
таскали для господина камни!