Панов тем временем, вполне овладев ситуацией с помощью
стрельцов, вернулся в стрелецкий корпус, чтобы побыть с сыном. Как
бы ни отмахивался он от людей и их советов, но дураком всё-таки не
был. И прекрасно осознавал, что времени у его отпрыска мало. Но не
успел Юрий подойти к лазарету, как его дверь с треском вылетела, а
следом пронеслось и шмякнулось о стену обмякшее тело одного из
личных охранников, которых глава оставил возле сына.
***
— Вань, что с ним? — первый охранник, вошедший в лазарет, с
опаской подходил к дёргающемуся в конвульсиях Митяю. Страшные
изменения, коснувшиеся сына Воеводы, вызывали страх у повидавших
многое мужчин. Чёрное пятно на груди с расходящейся от него сеткой
прожилок разрастающейся по телу заразы, столь же страшная,
изуродованная древком лука правая рука, которая, затягиваясь,
приобрела жуткие, невообразимые очертания, словно опухоль сломала
кости и перестроила ткани в нечто новое, нечеловеческое. Сейчас она
напоминала клешню. Пальцы распухли, два из них срослись,
искривились и вытянулись. И теперь жуткая «ладонь» мелко и часто
подрагивала оттого, что человек пытался шевелить пальцами. Но
больше всего охранников поразили глаза юноши.
— Не знаю, Ефрем. Впервые вижу такое, — Иван подошёл ближе и с
отвращением поморщился, указав на лицо Митяя. — Ты посмотри на его
глаза! Страх-то какой. Прям живёт в них что-то.
— Слушай, а ты прав, — Ефрем склонился над юношей, вглядываясь в
глаза. Больной перестал дёргаться, что слегка успокоило охранников.
Теперь Митяй, лишь изредка вздрагивая, казалось, спокойно лежал и
смотрел в потолок. Чёрные, бездонные, без белков, отражающие свет
лампочек, его глаза словно бы глазели на каждого, кто в них
заглядывал. А ещё в них плескалось что-то. Неясные белёсые тени,
образы скользили внутри под невидимой оболочкой.
Ефрем вздрогнул, когда Митяй вновь задёргался в болезненном
спазме, пронзившем тело. Мужчина схватил юношу за плечи там, где
чернота ещё не поразила здоровые ткани, и попытался удержать,
прижать кричащего от боли юношу к койке.
— Ты что творишь? — завопил Иван, подходя ближе. — А вдруг он
заразный?
— Ваня, твою мать! Ты помнишь слова главного?
— Да, — нерешительно проговорил тот, сбитый с толку.
— Тогда не стой! А держи его!
Иван неуверенно схватился за ноги Митяя, почувствовав, что сил
не хватает смирить, навалился всем телом. Но под тяжестью двух
мужчин отпрыска Воеводы всё же трясло не меньше.