— Да уж, те первые дни были… как бы это выразиться…
неоднозначными. Много зла вскрылось в людях, будто лопнул гнойник,
назревавший столетиями, — протянул Игорь, сменив скользкую тему. —
Такое ощущение, что ничего святого в людях не осталось.
— Я больше скажу, — тихо добавил Гром, — и даже людей в них не
осталось…
Посидели, помолчали, думая каждый о своём, словно заново
погрузившись в те ужасные дни, не обошедшие никого страхом и
потерями. Потом Гром слегка наклонился в сторону Игоря и
прошептал:
— Я, собственно, зачем тебя сюда-то сначала привёл? — колкий
взгляд упёрся прямо в Потёмкина, словно пытаясь просверлиться в
глубь души, понять, кто такой Игорь и как обрести над ним контроль.
— Предупредить! О том, что я за Воеводу голову оторву любому, кто
посмеет встать на его пути. Любое его желание для меня закон, а
значит, и закон для остальных. И кто эти законы не исполняет, тот
враг. Мой личный. Ясно?
Когда Игорь не ответил, Гром повторил, и в его голосе
послышались железные нотки:
— Это ясно?.. — несколько секунд двое пятидесятилетних мужчин
глядели в глаза друг другу, но эту игру бесцеремонно прервали.
Отдёрнув занавеску, в комнату влетел охранник, который дежурил у
дверей в столовую. Он явно был взволнован.
— Олег… Васильевич… — он говорил быстро, с паузами, как будто
подбирал слова. — Там… Драка…
— Кто?! — лицо Грома сразу изменилось. Неровные складки лица с
ожогом обозначились резче, глаза сузились.
— Митяй… И… И этот… Урод рогатый.
— Потёмкин, не отставай, — глава охраны вскочил и бросился к
выходу из столовой, бойцы тоже оставили недоеденное и рванули за
старшим.
***
Митяй предвидел бросок Яра. Он хладнокровно шагнул в сторону,
схватил противника за одежду и слегка подтолкнул. Ярослав, глаза и
мысли которого застилал безудержный гнев, неожиданно по инерции
пролетел мимо, потерял равновесие и ударился о старую кладку стены.
Неуклюже завалился на пол. Бешенство растворило боль, ненависть и
обида клокотали внутри, гадким червячком буравя мозг. Как она могла
играть с его чувствами? А он… ехидный ублюдочный папин сынок… разве
ему девок мало? Все сразу понадобились? Не может пройти мимо ни
одной? Не хочет дать шанс Ярославу пусть на маленькое, но
собственное счастье? Или это заговор? Специально поставленная
сценка с участием всего двух актёров, лично для него? Для мутанта,
отверженного всеми, недочеловека, которого никто в этом чёртовом
городе не принимал за своего?