Автобусного сообщения в те годы в посёлке не было и вся связь с внешним миром была связана с железной дорогой. Сельчане привыкли к её грохоту, когда на север один за другим уходили «порожняки», а оттуда шли «гружёные», оповещая о своём появлении протяжными гудками.
Вечерним поездом народ уезжал из посёлка. Кто уезжал в гости, кто по делам, но большей частью уезжали насовсем – уезжали в новую жизнь. Вездесущие мальчишки успевали наложить монет и гвоздиков на рельсы, молодёжь что-то горланила на все голоса, а старшее поколение просто молча стояли… Они провожали поезд!
Я уехал со Старцева точно таким же поездом. Уехал, чтобы больше уже не вернуться. Конечно же я возвращался не раз и уезжал и до этого неоднократно, но почему-то считаю именно этот день прощанием со своей Малой Родиной. В этот день меня провожали в армию. Провожали, как полагается, «всем селом». Плакала мать и сестры, пацаны с уважением жали руку и хлопали по плечу, мужики просили «быть мужиком и не посрамить», а девчонки одноклассницы стыдливо совали мятые трёшки и просили поцеловать.
Призывался я с Ленинграда, куда уехал после десятого класса поступать в институт и в кармане уже лежал билет на самолёт от Кирова до Питера, как называли мы этот город в те годы между собой. Впереди была совершенно другая жизнь, а в памяти остался вечерний поезд (уже на дизельном ходу), который неотвратимо надвигался на тщедушный деревянный перрон, заслоняя собою весь горизонт.
(Старцево-Екатеринбург 1978—2007)
«…Травы, травы, травы не успели
От росы серебряной согнуться…»
Санька выпростал босую ступню из под одеяла и пошевелил пальцами, дразня сидящего на сундуке кота. Кот припал на передние лапы, а задними мелко зачастил, готовясь к прыжку.
– Муря – дуря!
Сказал Санька и задернул ногу.
В школу сегодня бежать не было никакой необходимости. Вчера на школьной линейке Саньке торжественно выдали дневник, где внизу, после колонки оценок за предметы, было выведено: «Переведен во второй класс!»
«…Месяц свои блестки
По лугам рассыпал,
Стройные березки,
Стройные березки
Что-то шепчут л-и-и-пам…»
Санька бросил взгляд на приемник. Концерт по заявкам радиослушателей всегда начинался именно тогда, когда нужно было выходить из дома, и о чем там писала постоянная радиослушательница Капитолина Ниловна из села Нижние Броды, уже оставалось тайной за семью печатями.