– Ничо, все так начинали. – Только вот что, сдашь мне экзамен на точность удара, разрешу тебе приходить сюда, и учится на молотобойца.
Он достаёт из большого железного ящика новый молот, набивает полный спичечный коробок поплотнее, кладёт его на край наковальни; – бей так чтоб все спичечные головки были расплющены. Дал мне задачку для первоклашек; – да раз плюнут, я не прицеливаясь размахиваюсь и бью точно по тому месту где должны быть спичечные головки. Я не знаю что потом произошло, но раздался взрыв, молот улетел сквозь стекло широкого окна, а я полетел в другую сторону, попав спиной в открытый ящик кузнеца, где к моему счастью висела его брезентуха и ватник. Не знаю как я выглядел в тот момент, но кузнец с молотобойцем рухнули от смеха на земляной пол, и стали икать не в силах остановиться. Потом успокоились, объяснили почему так рвануло, и разрешили приходить в любое время, когда появится желание помахать молотом и чему-то научится, что в жизни может пригодится. И они оказались правы, их уроки, и мои хоть и небольшие кузнечные навыки, не раз выручали меня в жизни, а работа молотом добавила мне силы.
И кузнец Иван, и молотобоец тоже Иван, приехали с Украины, и оба были даже с одного села, только кузнец был малого роста, а вот молотобойца бог не обидел ни силушкой, ни ростом под два метра, да ещё и плечи косая сажень, как говорят в народе. У кузнеца, жинка была бы стандартной комплекции если б не её худоба, что компенсировалось приятным нравом и украинской кумовской гостеприимностью.
А вот у Ивана молотобойца, жинка была гром баба, со склочным характером, и ростом не меньше свого чоловика, необъятная в окружности, и грудями не меньше молочных бидонов, а про её кулаки и силищу, я уже молчу. Её боялись все соседи, продавщица в сельпо, пьяные и трезвые мужики, а её собственная скотина при виде хозяйки, разбегалась кто куда, и пряталась во все углы двора и сарая, несмотря на то что та пришла покормить своё поголовье. Её корова трясясь отдавала молоко, и от страха поносила и исходила жёлтой пенистой мочой.
Однажды, я работая во вторую смену, зашёл в кузницу обратив внимание на включенный в это время свет. Наши кузнецы пили самогон, и вели свои кузнечные и чисто мужские разговоры. Кузнец; – ты Ванька вирешь мэни, чи ни? Я любу бабу уломаю, хоть дивку, хоть жинку, хоть молоду, хоть стару. —Брешешь ты старый, яка добра баба даст тоби, сморчку старому? Может ты ще и мою бабу уговорышь на грих? А шо, а шо твоя баба з другово тиста, чи шо? Вси оны однаковы, тильки поманы ии пальцем, и усе, пишла.