– Если хотите знать, я думаю дело вообще не в замке. – и тут же замолчал.
Он получал удовольствие, едва скрываемое, наверное, так он полнее ощущал себя на свободе, на гражданке. А возможно, таким он был и на службе, кто знает. Мерно помешивал ложечкой пластмассовый сахар, он выжидательно наблюдал, как она успокоительно выдыхает, справляясь с эмоциями и подавляя гнев. Вера Анатольевна, сидя на корточках, то безрезультатно дергала ручку двери, то заглядывала в скважину в надежде что-то увидеть и понять. Дверь даже с места не сдвинулась. Ничего не поделаешь, пришлось ей таки обернуться:
– Ну и? А в чем тогда?
Помолчав, он все-таки ответил:
– В двери.
– И что с ней не так?
– А как по-вашему? Она не едет.
– Серьезно? Очень смешно. Спасибо за подсказку. – и она снова повернулась к ручке и скважине.
– Не ломайте вы ручку, с ней все нормально, вы же не закрывали дверь на замок, ведь так? Дверь не съедет, потому что, вот, – он показал вниз, – в пазы попала ваша простыня, с который вы путешествовали по коридору.
Она посмотрела вниз и, действительно, небольшой треугольник ее простыни белел у края двери. «Как это я сама не заметила?».
– Вы, наверное, на что-то отвлеклись, и не заметили, – подсказал он, и это разозлило ее еще больше.
– И что теперь делать? – она снова от бессилия подергала ручку.
Наконец он шевельнулся. Спокойно поставил полупустой стакан на пол, отошел от косяка и наклонился к ней, все так же сидящей на полу:
– Давайте, помогу?
*****
Она опустила подножку и закрыла дверь вагона. Мельком взглянула в стекло на пустой перрон и отвернулась. Убедила себя, что сделала это случайно, ненароком. Поезд тронулся, и она вернулась к себе в купе.
Села и стала осматриваться вокруг. Ей все показалось очень смешным и забавным: судоку, недоеденное печенье, стаканы, ромашки… Почему?
«Наверное, он так и видел меня».
Но затем пришла другая мысль, более приземленная: «какой у меня беспорядок, надо прибраться…. Чтобы впредь простыней полы не вытирать». Мысль едкой само иронии вытеснила настроение весенней безмятежности, навеянного последними часами общения с Шурой.
«Хм…»
Расставляя на столике вещи, она наткнулась на стакан с водой, в котором стояли полевые цветочки. Ромашки, синюшки, колокольчики. На каком-то коротком полустанке он спрыгнул нарвать ей цветов, а потом, ничего не произнеся, подарил букет, добродушно улыбаясь своей озорной улыбкой.