Среди моих одноклассников ходили разговоры о том, что некоторые из них в свободное от уроков время ходили на железную дорогу и воровали там из железнодорожных вагонов арбузы, дыни, яблоки и прочие фрукты. По рассказам все это выглядело как захватывающее приключение. С элементами умеренного риска. А ребята, рассказывающие о том, как они вскрывали вагоны и воровали арбузы, а затем убегали от охранников, выглядели эдакими героями. В один прекрасный – в кавычках – день наши заводилы Костя Ремин и Леха Копылов вновь собрались нанести очередной визит на железную дорогу. Не знаю, может быть, для самоутверждения, может быть, для того чтобы доказать своим однокашникам, что я тоже не из робкого десятка, я сам напросился идти с ними. Шурик, которого я блатовал пойти вместе, благоразумно отказался под предлогом, что ему срочно нужно идти домой. Поэтому нашу вылазку мы предприняли втроем. Мы быстро добрались до Заводской, благо идти было недалече. И под руководством Копылова Лехи стали бродить между стоящими товарными составами и присматривать, где же тут арбузы, яблоки и прочие фрукты. Мы даже умудрились сорвать пломбу с одного из вагонов. Как вдруг Костя Ремин крикнул: «Атас» – и быстро побежал вдоль вагонов. Тут и мы с Лехой увидели двоих мужиков, бегущих к нам с железными прутами в руках. Костя то подныривал под вагоны, то наоборот перескакивал сверху через сцепки. А мы, как под гипнозом, в точности повторяли все его маневры. В какой-то момент Костя вновь перескочил через сцепку, за ним прыгнул Леха и попал прямо в руки одного из охранников. Я наконец вышел из ступора и бросился в другую сторону. За мной еще некоторое время гнался второй охранник с железным ломом наперевес и кричал: «Стой, стрелять буду!» Но, видимо, не зря я семь лет занимался легкой атлетикой, да и в крови у меня было столько адреналина, что уже через полминуты крики охранника перестали до меня доноситься. На следующий день в школе мы с Костей с некоторым удивлением, а потом с облегчением увидели Леху. Он поклялся, что не выдал нас, и мы облегченно вздохнули. Затем начали оживленно обсуждать вчерашнее наше приключение. Леха говорил, что охранники сдали его в милицию, там, мол, его продержали до вечера, но он героически не выдал нас. Мы же вспоминали, как за нами гнались охранники с железными ломами и кричали: «Стой! Стрелять буду!» Мы действительно на некоторое время стали сиюминутными героями. А затем во время урока по математике в класс заглянула завуч и произнесла короткую, но емкую фразу: «Дружинин! Ремин! В учительскую! Там за вами из милиции пришли!» Фраза грянула как гром среди ясного неба. И вот именно тогда весь класс, включая учительницу, оглянулся в мою строну и посмотрел на меня с удивлением. И во взглядах читалось: «Недаром говорят, в тихом омуте черти водятся!» Впрочем, все кончилось хорошо. Строгая женщина-милиционер отвела нас в отделение милиции. По дороге она сказала: «Что, бегаешь быстро? Смотри, от меня не убежишь!» Я пролепетал, что, мол, и не собирался. В отделении нас развели по разным кабинетам. И разные следователи допрашивали нас, как мы попали на железную дорогу, что мы там делали, как часто мы туда ходили… В общем, не миновать было нам постановки на учет в Детской комнате милиции, если бы отец Кости не был майором милиции. Он потихоньку замял это дело. И наша анкета осталась не испорчена. Ну а я для себя навсегда зарекся преступать закон. А Леха потом объяснил нам, что менты, мол, обещали посадить его к зэкам в камеру на пару часов, а тех, мол, хлебом не корми дай из мальчика девочку сделать… Вот он и раскололся.