Злословьем оскверняя небосвод:
Собака уж давно хрипит от лая,
А караван как шёл, так и идёт.
Я в Ереване слышал анекдот:
Родился армянин – еврей заплакал,
И горько клял судьбу, и охал, ахал.
А есть другой, еврейский анекдот:
Чтоб я так жил, таки наоборот.
Имеем мы гешефт,
И бьём не в бровь, а в глаз.
Гешефт идёт на нет,
И он имеет нас.
Недавно с Идой слушали «Аиду».
Какой сюжет! Какой накал страстей!
Назвать царевну именем Аида
Мог только несгибаемый еврей.
Причуды ветреной фортуны!
Сошли с маршрута скифы, гунны,
Сарматы, хетты, амореи…
Остались лишь одни евреи.
За нетерпимость фараона,
Паденье храма Соломона
И оскорбленье Иудеи
Господь Чукотку дал еврею.
При конфессиональных интересах,
К согражданам явив любовь и ласку,
Кошерное вино я пью на Песах
И лакирую водочкой на Пасху.
Мы встретились нежданно на перроне.
Я вздрогнул от случайного сюрприза.
«Шолом! Я – Клара. Можно тётя Соня».
«Шолом! Я – Игорь. Можно дядя Изя.
О, страшный сон! О, страшный вид! —
И тут аид, и там аид.
Какое это всё же наказанье
В младенчестве не сделать обрезанье:
Дрожишь, как лань, увидевшая жало —
Вэй, моэля рука б не задрожала!
Отринув веру Моисея,
Еврей, ты не решил вопрос
И впредь останешься евреем,
Как ребе Иисус Христос.
Не подвластны тленью эти нити:
Через всё пространство, в звёздном свете,
Мерно льются строки на иврите
Вот почти уж шесть тысячелетий.
Не знают ФСБ с прокуратурой,
Ни сам Кощей, и ни Иван-царевич
Откуда в мире появились гуру:
Их воспитал в ешиве реб Гуревич.
Не помнящий истории еврей!
Пируя, всё ж смотри почаще в оба:
И средь наманикюренных ногтей
Торчат кривые когти юдофоба.
Как я бежал! В ушах лишь ветра свист,
И сердце замирало от погони.
И голос мне сказал: «Остановись.
Расслабься. Парнус сам тебя догонит».
Коль попадёт под хвост истории вожжа,
В мозгах сограждан вызывая диарею,
В России сразу вспоминают не Вождя,
А целых двадцать пять процентов в нём еврея.
Наступит скоро Эра Водолея,
И я Фортуну спрашиваю снова:
– Там, в новой Эре, будут жить евреи?
– Конечно, да, богаты и здоровы.
Еврейская славянская жена!
Уверен я де-факто и де-юре:
Тебе судьба воздаст и без гиюра,
Коль ты душой Израилю верна.
Коль трещина в судьбе и дело – швах,