Казалось, ангелы спустились,
С небес, услышав клавиш пенье:
Играл в затихшем зале Гилельс
И в душах пробуждал сомненья.
За трояк водки штоф, расстегай,
Мелочёвку халдею на чай,
Рубль без сдачи – ямщик до вокзала:
И кому это всё помешало?
«Шарман, мадам! Бонжур, месье!
Я с вами, без сомнений»:
Давно ушли конферансье,
И пустота на сцене.
Кто выжил, шёл сквозь бури,
Вкусив все муки Ада,
Мечтая, чтоб Петлюра
Не избежал расплаты.
Не обратить ход истории вспять,
И не всегда ждёт убийц эшафот:
Именем Шварцбарда стоит назвать
Площадь, и улицу, и теплоход.
Не ритор я, не Златоуст,
Но молвлю: без сомненья,
Упругий пышный женский бюст
Достоин восхищенья.
«А зори здесь тихие»,
И души великие,
И горькая чаша,
И Родина наша.
Не тратьте жизнь в никчемных спорах,
И без того давно всё ясно:
Бах Иоганн, Менухин, Ойстрах,
И жизнь становится прекрасна.
Иронии вершил огранку,
И было и смешно, и грустно:
Когда ушёл Аркадий Райкин,
То на эстраде стало пусто.
Закат над сонной речкою алеет,
И тихий вечер в полной его власти,
И пишет Мастер «Тёмные аллеи»
И погружает мир в пучину страсти.
Над пространствами страх потерявшего мира
С горних высей давно уж доносится звон.
Каждый мерный удар, как свинцовая гиря:
Люди, братья, опомнитесь: Донн, Донн, Донн, Донн!
Звёзды пускаются в путь,
Первые звуки услышав.
Б-жья является суть:
Кац дирижирует Миша.
Вчера – была Г-сподня воля —
Как жить? – Спросил у Конан-Дойля.
Ответил он: «Включи мозги —
Украл – делись, а нет – беги!
Когда, средь бед своей страны,
Сон власти тих и сладок,
Решают дело пацаны,
И в городе порядок.
Душой и сердцем неба высь
Объять способен только гений:
Есть люди, что меняют жизнь
Не человека – поколений.
И вновь Земля прогнулась от удара,
Глубокий что оставил вечный след,
Но всё ж душа Рязанова Эльдара,
Поможет грешный мир спасти от бед.
Плывёт по морю лодочка,
Синеют небеса:
Для женщины походочка,
Что шхуне паруса.
Бюст роскошный, бедро: подытожу
Сочетание веских причин:
Остроумная женщина всё же
Стоит ста остроумных мужчин.
Евреи от Канады до Бразилии
Имеют говорящие фамилии:
Хорех-мудрец, защитник-Аксельрод —
С Хазановым, увы, наоборот.