Он сел на скамейку, откинулся к неудобной спинке и закинул голову вверх. Там было черное кружево ветвей, неправдоподобно синее небо, белые перья облаков и нежный дым юной листвы. Вот и славно. Сидеть, смотреть и ни о чем не думать. Когда захочется – закрыть глаза и будто плыть в этом всем. Пока не начнет клонить в дрему.
Он едва не проспал.
Так всегда случается после долгого перерыва. К тому же, очень уж здорово было сидеть, подставив лицо солнцу, ветру и небу. И поэтому он не сразу услышал шаги маленьких шустрых лап по гравию, по звонкой сухой листве, и царапанье коготков по доскам скамейки, а потом по своим собственным рукам и ногам не сразу ощутил тоже.
Но они были уже здесь. В отличие от людей, эти твари никогда не промахиваются и не ошибаются тоже почти никогда. Иначе их бы давно не осталось на свете.
Выдирая себя из липкой, такой приятной дремы, он чувствовал, как одна тварь ползет по рукаву куртки, взбирается на плечо. Он ощущал на шее ее дыхание – осторожное, как вздох невесты перед алтарем. Вторая тварь сидела на скамейке, примеряясь к венам на запястье опущенной руки, третья была за спиной и тоже метила в шею, но нервничала и задевала острыми коготками его собранные на затылке в хвост волосы. Видимо, как раз от этого он и проснулся. Будь благословенна, маленькая неловкая дурочка.
Но он не ожидал, что их будет… столько.
Несколько быстрых, до мелочей выверенных движений – и они все, все три, трепыхались в его руках. В ярком свете весеннего дня их почти невозможно было разглядеть, и со стороны, должно быть, казалось, что он спятил – проснулся и хватает воздух вокруг себя. Наверное, именно так и думал мальчик, стоящий в конце гравийной дорожки.
Ему было лет шесть или семь; матроска, синие бриджи с застежками под коленями и новенькие желтые сандалии. Рядом на дорожке брошен самокат.
– Помоги мне, – сказал Михель. – Не бойся, ничего такого… просто открой мою сумку и достань, что я скажу. Видишь, руки у меня заняты.
Повернув голову, он наблюдал, как мальчик осторожно приблизился, потянул к себе котомку, помедлил, потому что она оказалась неожиданно и опасно тяжелой.
– Я же сказал – не бойся. Там на дне такая штука… похожа на корзинку с крышкой, только маленькая. Нашел? Тогда тащи наружу и открывай крышку.
Сплетенная из гибких ивовых прутьев ловушка распахнулась, и Михель с облегченным вздохом упихал в нее свою добычу. Теперь их стало хорошо видно.