Он был рад, что попал в струю, так как предприятие в это время нуждалось в квалифицированных кадрах для строительства нового здания. И потому комнату в общежитие он получил быстро, конечно с разными оговорками в не его пользу, но для него это было не так важно.
Он почувствовал, что даже стал прирастать к одному месту. К постоянной крыше над головой. Какая – никакая стабильность. Познав за последние два года жестокость и тяжесть труда бродяги, его уже не тянуло во все тяжкие. Но от выпивки он не отказывался.
Нутром он понимал, что если бы не пьянка, то он мог быть не последним человеком, но судьба распорядилась по – своему. Гулял он с соседом по общежитию Михаилом, который так же, как и он был одиноким. Совместная пьянка начиналась с пятницы. На ночь они расползались по своим комнатам.
Лежа на кровати, он все еще чувствовал тяжесть и дурман в голове.
В дверь постучали.
Да! – прохрипел человек. Он посмотрел на дверь, она не открылась.
В дверь снова постучали, но уже требовательней.
– Кто там? Что стучишь? – его голос был раздраженным. – Открыто, заходи.
Дверь сразу же открылась и в проеме показалась взъерошенная голова соседа.
– А, это ты! Что растучался? Без тебя шарабан раскалывается.
Миша сочувственно посмотрел на своего товарища и закивал головой.
– Понимаю! Ой, как понимаю! Что Николай, голова то ва – ва!
Он взял венский стул и сел напротив.
– С твоим пониманием и отравиться можно, – заворчал Николай.
– Ну что ты с наездом? Это как традиция, все-таки окончание недели.
Миша взялся за голову и проникновенно добавил:
– Ой, как я тебя понимаю. У меня тоже голова раскалывается, но я же на ногах. Вообще – то я к тебе с предложением.
Николай медленно поднялся и сел на кровать, уставившись на соседа мутными глазами.
Что еще? Говори.
Слушай, солнце уже высоко, может, на вокзал рванем.
Это еще зачем? – вяло спросил Николай. – Мне и здесь хорошо, тем более по ящику фильм хороший будет.
Я надеюсь, что ты меня правильно понял, – серьезно ответил сосед.
Николай действительно его понял правильно, и чтоб куда – то идти далеко не хотелось. Вот если бы кто – то, что – ни будь, принес и опохмелил бы его. Николай сидел и не шевелился, он чувствовал, что внутри его тела, шел далеко не мирный процесс.
Я даже и не знаю! – протянул Николай.
Михаилу было около пятидесяти лет, но по комплекции он ничем ни отличался от Николая. Так повелось, что они встречались только в пятницу вечером, и не отцеплялись друг от друга, все выходные дни. Новая неделя вновь разъединяла их до новых выходных.