– Иди к себе и жди. А там посмотрим, – сказал он.
Ребята спустились с вышки.
«Как в кино», – думал Михаленко, шагая в сторону своего поста. Однако всё происходило на самом деле.
19
Трупы сложили в спальном.
Теперь их осталось только четверо. Да еще четверо на постах. Итого – восемь. И мертвецов – восемь. По крайне мере, в количестве они сравнялись.
Латышев вытер испачканные в крови руки о штаны, оставляя на зелёной материи жирные багровые разводы. Да и чёрт с ними, со штанами – неизвестно ещё сколько осталось их носить.
«Вполне возможно, что я буду следующим», – как-то отстранённо и совершенно спокойно подумал Латышев. Нервная восприимчивость ко всему происходящему притупилась окончательно. Как будто так было всегда.
«Посты!» – снова вспомнил Латышев. Смену же так и не сделали. Только какая сейчас к черту может быть смена, когда творится такое, что никак не мог предусмотреть ни один дядя с большими звездами на погонах.
– Миша, – окликнул он Голубева, впервые за свою ещё недолгую службу обратившись к сержанту по имени.
Тот вопросительно кивнул головой.
– Там же ребята на постах стоят. Они ведь и не знают ещё ничего.
Голубев потер ладонью подбородок.
– Они наверняка слышали стрельбу, так что ещё намного, и они будут здесь.
– Вы мне лучше скажите: какого чёрта мы вообще тут сидим? – вклинился в разговор Конев. – Надо дергать отсюда.
– И побыстрее, – поддержал его Снегов. – Неизвестно, кто может стать следующим.
Сказав это, он встал и пошёл к двери.
– Ты что, прямо так и пойдешь? – поинтересовался Голубев.
– А что нам здесь нужно? – вопросом на вопрос ответил Снегов. – Если ты за имущчество, – он специально исковеркал слово, – переживаешь, то ничего с ним здесь не случится – это уж точно. Придут катера, пусть тогда начальство все и расхлёбывает. А нам что? Мы люди не особо большие.
«Неправда», – захотелось сказать Латышеву. Он вдруг почувствовал свою значимость.
В это время Снегов уже собирался открывать входную дверь.
– Подожди, – сказал ему Голубев. – Надо хоть шинели взять.
– Пусть вон Латышев возьмет, – ответил Снегов и толкнул рукой дверь.
Она не поддалась.
Чертыхнувшись, Снегов пнул её ногой. После третьего пинка он с размаха толкнул её плечом. Дверь стояла незыблемо, словно была каменной, а не деревянной.
И снова раздался умолкнувший было на время хохот.