Это длилось несколько секунд, за которые я пережил маленькую смерть и прочувствовал до самого дна понятие «видеть жизнь в чёрном свете». Затем, так же неожиданно, как и нахлынуло, наваждение стало слабеть. Я с жадностью задышал полной грудью. Сердце в груди противно колотилось, никак не попадая в ритм.
– О Боже! О Господи, помоги же мне! – едва слышно прошептала девочка рядом со мной.
Я понял, что Аглая сейчас испытывает то же, что я только что пережил. Я схватил руку девочки, сжал её и зашептал на ухо:
– Сейчас пройдёт! Потерпи! Потерпи немножечко, ещё совсем чуть-чуть…
Фельдшер обняла подростка. Через короткий промежуток времени её, так же как и меня, отпустило. Через два камня стало плохо Александру Юрьевичу. Это было страшнее всего, потому что у майора было слабое сердце. Аглая что-то принялась шептать себе под нос.
– Что ты шепчешь? – спросила её Илюшина, в то время как Лиханов с Павловым поддерживали нашего лидера.
– Слова молитвы… – смутилась та.
– Тогда, пожалуйста, громче и заново, – попросила фельдшер. – Мне кажется, от этого становится легче.
– Хорошо, – согласилась девочка и начала заново: – Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится…
От молитвы действительно стало как-то немножечко легче: невидимый чёрный пресс, который сдавливал всех нас, немного отступил.
– Всё, – сказал Воронин. – Отпустило.
– Выпейте! – протянула Аня ему таблетки.
– Быстрее! – зашипел бродяга, – нельзя останавливаться!
– Может быть, зажжём факел? – спросила Илюшина.
– Какой к лешему факел?! – рассердился проводник. – Вперёд!
Сопровождаемые молитвами девочки, без остановок мы добрались до пола. Какое нам для этого пришлось преодолеть пространство, страшно даже вспоминать. Внизу было что-то вроде мостовой или даже набережной, выложенной из камня. Немного впереди она превращалась в готический каменный мост, пересекавший лавовую реку. По сторонам я приметил несколько человеческих костей и черепов, валяющихся в беспорядке, – естественно, акцентировать внимание на собственных наблюдениях не хотелось.
– За мной! – скомандовал окурок и, подхватив свои вещи, ринулся через мост.
На нём было страшнее всего. Аня лишилась чувств, и мне пришлось волочить и её транс тоже, в то время как Андрей с Алексеем несли её за руки и ноги.
– Господь просвещение моё и Спаситель мой, кого убоюся? Господь Защититель живота моего, от кого устрашуся? – с каждым новым словом слабеющим голосом произносила слова молитвы мужественная Аглая.