Выпив и наевшись до отвала домашней пищи, Деснин слегка разомлел. Юлька включила телевизор. Как раз передавали новости. Чем дольше Анна Петровна смотрела, тем больше раздражалась, наконец не выдержала:
– Юля, выключи ты это средство массовой дезинформации – все врут.
– Зато как врут! – проговорила Юлька с чувством восхищения, присущим заядлому театралу.
– Да, – согласилась Анна Петровна, – раньше врали застенчивее. А ты, Николай, хоть в курсе, что у нас творится? А то пока ты, так сказать, отсутствовал, здесь многое переменилось.
– Ну, когда рассказывали, или по ящику смотрел – не верил многому, думал – врут.
– Ну по ящику-то точно врут. Все еще хуже. Идет целенаправленно оболванивание народа. Эти сволочи…
– Мам, ну не надо нам твоей политинформации, – оборвала Анну Петровну Юлька. – Не до этого.
– Это вам сейчас не до этого, а потом поздно будет: всю страну на корню продадут. Но ничего, вот мы им на выборах покажем! Ладно, отдыхайте, – с этими словами Анна Петровна ушла в свою комнату.
– А ведь я тебя ждала, – то ли гордясь этим, то ли оправдываясь, произнесла Юлька, когда они, наконец, остались наедине.
– Ждала-ждала, да не дождалась, что ль? – усмехнулся Деснин. – Да ладно – бывает. Все-таки семь лет… И сколько раз не дождалась?
– Да так, сколько-то, – неохотно произнесла Юлька куда-то в сторону. – Да какие тут мужики – пьянь одна, ничего не могут.
Деснин подсел к ней поближе и, сделав загадочное лицо, почти на самое ухо прошептал:
– Между прочим, уж я-то тебе точно не изменял. И знаешь почему?
– Почему? – тоже прошептала Юлька, готовясь услышать нечто романтичное.
– Да потому что на зоне баб нету! – загоготал Деснин.
– Гад, ты, Деснин, – обиделась Юлька, отталкивая того от себя.
– Да ладно тебе, Юль. Ты чего – шуток не понимаешь? – проворковал Деснин, насильно привлекая подругу к себе.
– Это ж прелюбодеяние, грех, по-твоему, – вяло сопротивлялась Юлька.
– Не, это только аванец. А потом, может, я на тебе женюсь.
– На мне? – совсем растерялась Юлька.
– А почему бы и нет. Новую жизнь надо с чего-то начинать.
– Ну ты даешь. И цветы, и замуж, и…
Больше Юлька не сопротивлялась вовсе.
На рассвете, едва открыв глаза, Деснин, словно ужаленный, вскочил с постели. Ему потребовалась целая минута, чтобы понять, что все это действительно не сон. Семь лет не лежать на нормальной кровати, семь лет не спать с бабой, семь лет ни есть, ни пить по-человечески. И вот оно теперь – все есть. И запах, запах женского тела вперемежку с духами. «А много ли человеку надо?» – подумал он, вновь залезая в теплую постель к Юльке.