И тут он поймал себя на мысли, что ровно восемь лет назад все это уже было. Восемь лет назад он также радовался вновь обретенной воле, но тогда… тогда, после первой своей ходки, он точно знал, что нормальная жизнь ему теперь заказана. Тогда он точно знал, что ничего ему теперь не остается, кроме как катиться все дальше и дальше, до следующей ходки, а потом до следующей. Тогда у него даже и в мыслях не было попытаться начать все заново. Это было тогда.
Но теперь… теперь все было иначе. Теперь он точно знал, что со старым покончено. Впереди была новая жизнь, и уж ее-то он проживет так, как надо. Как научил его один человек. Единственный человек, которому он поверил, человек, который внушил ему надежду, перевернул всю его жизнь, человек, который…
Деснин достал из-за пазухи небольшой крестик. С минуту подержал его на ладони, затем сжал кулак.
«Ну и куда теперь?» – при этой мысли все веселье, связанное с вновь обретенной волей, куда-то улетучилось. Что поделаешь – жизнь есть жизнь, и она хороша лишь тогда, когда думаешь о ней отвлеченно. Но стоит столкнуться с ней лицом к лицу, и она пообломает самого отъявленного оптимиста.
«Может, к Юльке рвануть? – думал Деснин, – Писала, что ждет. Врет, скорее всего, ну да ладно – больше ведь некуда. А может… Да нет. Надо отойти денька два, освоиться. А потом уж к нему».
Автобус, как это водится, в дороге поломался и на поезд Деснин уже не поспевал, но это его мало волновало, так как ему предоставлялась возможность побродить по Москве.
Перед самой отсидкой Деснину довелось жить некоторое время в столице. Уже тогда она начинала меняться – повсюду, словно грибы, появлялись палатки, новые магазинчики, стадионы по выходным превращались в огромные барахолки. Уже тогда наступали времена всеобщего торгашества, когда мерой всех вещей служит рубль. Однако с тех пор прошло семь лет, и за эти семь лет Москва изменилась до неузнаваемости. От блеска витрин рябило в глазах, количеству магазинов, разного рода лавочек, торговых точек, минирынков, казалось, не было предела. Плюс еще офисы, конторы, салоны, банки, зубные кабинеты, аптеки, юридические консультации, рекламные щиты, казино, обменные пункты и т.д., и т. п. Деснин словно попал в иной мир и, ошарашенный и угнетенный этой пестротой и блеском, этой суетой и толкотней, блуждал по переименованным улицам, покусывая мороженое, в надежде отыскать хотя бы одно знакомое место – переулок, здание, хотя бы какой знакомый кабак, но не за что было уцепиться взгляду – всюду была новь, всюду был блеск. А прямо по соседству с этим блеском – нищета. Еще на автовокзале Деснин обратил внимание на нескольких нищих, просящих милостыню. Нищие встречались и в переходах метро. Постепенно от количества безруких и безногих, беженцев и ограбленных разного рода мошенниками у Деснина, так же как и от обилия рекламы, начинало рябить в глазах. Он махнул на Ярославский вокзал, взял билет. Однако до отправления поезда времени оставалось еще предостаточно. Побродив по перрону, Деснин направился в привокзальный туалет.