И теперь охранник с чувством выполненного долга выл внутри кареты скорой помощи и бился головой о стенки. В руках участкового милиционера бился Леха и полужалобно, полубезумно выл:
– Пустите меня к нему, я помогу ему биться головой! Ы-ы-ы-ы, тварь, весь офис мне изгадил! Алкаш позорный, на работе, сука, до белки допился!
К стоянке подъехал японский джип, откуда выскочил, чуть ли не в исподнем, коренастый растрепанный дядечка и, несмотря на плотное телосложение, резвым аллюром умчался внутрь здания. Оттуда он вылетел через две минуты еще в большей ажитации, чем Леха, у которого приступ ярости сменился всепоглощающей апатией. Дядечка кидался то к монтерам аварийной, то к милиционерам, то пытался оторвать дверь газели с красным крестом, внутри которой бушевал наш «мракоборец».
– Я ему… Я ему… – суетился дядечка, – я ему такого экзорциста устрою, у него голова будет на 360 поворачиваться.
Тут он издал тот звук, который мгновенно породнил его в моих глазах и с Лехой, и с безымянным вахтером-инквизитором:
– Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы, – взвыл дядечка и погрустнел…
Он подошел к Лехе, о чем-то негромко поговорил с ним, после чего сходил в машину, вернулся с пачкой сигарет и, присев на бордюр, закурил.
Конец ознакомительного фрагмента.