– Остановитесь, сударь, – Натали сложила веер и засунула его куда-то в складки пышной юбки. – Как вас прикажете величать?
– Василий Сергеевич, – назвал Вася настоящие имя и отчество.
– Хорошо, Василий Сергеевич, я вас познакомлю, но Александр в это время обычно работает, поэтому я и ушла на прогулку. Вам придется подождать, он злится, когда его отвлекают.
– Ничего, я подожду, – с благоговением сказал Вася. – Я очень сильно подожду.
– Хорошо, сударь, соблаговолите пойти за мной.
И Наталья Гончарова, чуть приподняв юбку, чтобы она ей не мешала, пересекла мощеную камнем набережную Мойки и направилась к дому номер двенадцать, известному всем школьникам, по крайней мере, Советского Союза, а Вася последовал за ней, еще не веря в то, что ему предстоит увидеть.
Они вошли под арку и оказались в достаточно большом внутреннем дворе. С четырех сторон подступали стены с выходящими во дворик окнами. Несколько дверей из светлого дерева, выходивших во двор, таких больших, как показалось Васе, и громоздких почти сливались с темно-желтым фасадом самого дома. Каждую выделял только черный металлический козырек с висевшим на нем сбоку массивным фонарем. Листья на небольших кустарниках, расположенных по периметру двора, были еще зелеными, но кое-где, как ржавчина, проглядывала желтизна. «Осень, – сообразил Вася. – Ну хоть это понятно».
Наталья Николаевна легкой походкой устремилась к одной из дверей, которая была немного приоткрыта, взялась за ручку и с усилием потянула на себя.
– Кто же придумал такие тяжелые двери? – сквозь зубы сказала она.
Вася поспешил ей на помощь, и они, наконец, справившись с этим препятствием, вошли внутрь, поднялись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж и оказались в небольшом холле.
Свет из окна, выходящего во двор, озарил стены, окрашенные в нежный свето-зеленый цвет. На них в хаотичном порядке висели картинки в прямоугольных рамках с изображением каких-то незнакомых Васе людей. Небольшая этажерка, смешной маленький полосатый диванчик, пара стульев – вот и все убранство.
– Простите, мы недавно переехали и все никак не можем обустроиться, – сказала Натали, снимая прозрачные ажурные перчатки. – Присядьте пока на диван, я предупрежу Александра. Марфа, прими, и горячую воду подай!
Последняя фраза, которую Наталья Николаевна произнесла, удаляясь по длинному коридору, предназначалась явно не Васе. Он еще раз огляделся, подошел к полосатому диванчику и осторожно опустился на него, боясь что-нибудь сломать. «Кому скажи, – подумал он, – сижу на музейных экспонатах и нигде не написано: «Руками не трогать‟».