Кого попало сюда не брали – только проверенных, привычных ко всему, кроме инопланетного вторжения. Что ж, по крайней мере, они не будут болтать.
Глава и не предполагал быстрой реакции в первые же минуты общения. Чуть выждав ради приличия, он тихо вздохнул и протянул руку в направлении черной фигурки. Длинный рукав соскользнул с совершенно обычных пальцев. Сухая, чуть морщинистая кожа кисти намекала, что сидящий на стуле человек немолод, о том же свидетельствовали и редкие кудрявые волоски. Но пальцы Главы не дрожали, а само движение вышло плавным и напоенным скрытой мощью.
Подбородок девушки медленно поднялся, словно кто-то ощутимо надавил снизу, позволяя Главе увидеть бездумные желто-карие глаза, окруженные воспаленными, опухшими веками. Грязь на лице кое-где была стерта, видимо, случайно. В уголках глаз она собралась в неряшливые темные комки, и мужчина не заметил следов от слез на юном, беззащитном лице.
Расширенный зрачок чуть дрогнул, и все же постепенно сфокусировался на безликой фигуре.
– Я не хочу Вас принуждать к диалогу, хотя, видят боги, я могу. Но он мне, знаете ли, необходим. Понимаю Ваше состояние, стремлюсь помочь и обещаю ответить на любые вопросы. Если, конечно, захотите их задать.
– Что это?
Хриплый, безучастный голос из чуть приоткрывшихся растрескавшихся губ. Ничего удивительного, если вспомнить, что она несколько дней не ела и не пила. Но, кажется, наконец вышла из своей апатии достаточно, чтобы заметить, как невидимая рука удерживает ее лицо.
– Это – изменение, – Глава усмехнулся в складки капюшона. – Магия, если Вам понятнее это слово. Желаете узнать что-то еще?
Веки опустились, и теперь девушка сидела с закрытыми глазами, игнорируя мир вокруг. Глава, в свою очередь, отметил чуть участившееся дыхание и опустил руку, поправив рукав и окончательно укрыв кисть в складках одеяния.
– Зачем вам мои ответы? – в речи пленницы прорезался странный акцент, не слышанный мужчиной ранее, и он кивнул собственным мыслям.
Все ведет к тому, что она, все же, не гений-предатель или его приспешница. Девушка – не из их мира, и язык учила отдельно, на основе сведений, собранных летающими аппаратами, столь легко и просто поддавшимся перепрограммированию.
А в девичьем голосе звучит все та же горькая отстраненность, намекающая на бессмысленность каких-либо ответов и одновременно с этим отрицающая возможность счесть заданный вопрос риторическим.