Вообще, все, что случилось с десятилетним Ростиславом, чистой
воды фантастика, так не бывает, но не бывает и того, что люди между
мирами перемещаются. Мне повезло, кого благодарить – не знаю, но я
много думал о тех событиях, и так ни к чему и не пришел.
Единственное, что не вызывало сомнений – это второй шанс, и его
надо использовать, приложив все силы, добиваться результатов, чтобы
в конце, не было ни капли сомнения, и ни капли сожаления о прожитой
жизни, чтобы не было той всепоглощающей, безнадежной тоски,
которая, словно замораживает в последний миг бытия, и приносит
такую боль, что не возможно описать, и даже смерть не приносит
избавления от нее.
Два года я учился снова ходить, говорить, самостоятельно держать
ложку, справлять нужду, в общем, функционировать, как здоровый
организм. За эти два года перенес еще четырнадцать операций. Я жил
в больнице, то в хирургии, то в реанимации. Постоянно отказывали
органы чувств: то видеть перестану, то слышать – мучения еще те, но
никогда, никогда еще я так не стремился жить. И, словно подчиняясь
моему стремлению, моей воле, выздоровление, медленно, но верно
приближалось к своей кульминации.
В двенадцать лет, меня перевезли домой, на семейную ферму. Отец
построил целый реабилитационный комплекс, моя комната превратилась
в современную больничную палату, напичканную медицинским
оборудованием. Под маминым присмотром со мной постоянно занимались
брат и сестры.
Брат и сестры, там, в прошлой жизни, я был один. Единственный
ребенок в семье, который не знал, ни родительской ласки, ни
домашнего тепла и уюта. При первой возможности, я ушел из дома,
оставив отца алкоголика, а мама ушла еще раньше, не знаю куда, даже
не интересовался. Но в этой, новой жизни, у меня была любящая,
заботливая семья. Старший брат и две младших сестры. Ждан, Лада и
Белослава. Они поочередно дежурили у моей постели, рассказывали о
нашей семье, об окружающем мире, помогая восполнить пробелы в
памяти после амнезии, занимались физкультурой, проходили со мной
школьную программу, от которой я безнадежно отставал.
В четырнадцать лет я полностью восстановился. Ощущал себя нужным
и любимым сыном. Я был счастлив в своей новой семье, и готов был
сложить за них голову, в благодарность за эти четыре года жизни,
наполненных радостью и любовью.