Богатые, часто очень старинные, ювелирные изделия украшали шею и пальцы этого члена Совета. Но самое поразительное, от «него» или «неё» всегда исходили тепло и небывалая энергия, как от солнца.
Сегодня перед Душой стояла женщина в небесно-голубом платье времен Людовика Красивого. Золотая подвеска с жёлтыми цитринами украшала её тонкую морщинистую шею. Пальцы рук унизаны перстнями. На голове тиара с голубыми сапфирами, белыми бриллиантами и такими же пронзительно желтыми камнями, какие были в кольцах и в колье.
Двигалась старуха на удивление легко и быстро. Эмоционально и волнующе. Она улыбалась. И улыбка ее была сияющей, что, казалось, не вязалось с почтенным возрастом, немного озорной.
Второй участник Совета всегда представал в обличье женщины. Неизменно. Сегодня она была прямой противоположностью зеленоглазой кокетке. Молодая. Прекрасные черты её лица были настолько правильными и безупречными, что казалось невероятным, будто такое возможно. Темные, почти чёрные волосы идеально уложены в строгую прическу, из которой не выбивался ни один волосок. Пронзительно голубые, но совершенно холодные глаза.
От нее самой исходил холод. Холод и покой. Двигалась она, несмотря на то, что была молода, медленно и томно. Ни одного лишнего движения. Иногда надолго замирала в самой невероятной позе и подолгу, не отводя взгляда, смотрела в одну точку. Одета всегда в простое, безукоризненно сидящее на её совершенной фигуре черное платье. И никаких украшений. Она тоже улыбалась. Но улыбка её была грустной, как будто вымученной.
Душа никак не могла понять, почему Вершители выглядят именно так, а не иначе. Она всегда хотела, чтобы они выглядели по-другому потому, что она знала, кто они.