Вновь смотрю на свои пальцы, стараясь успокоить ошалевшее сердце. Кровь – это одна из многих моих фобий. Я даже её в своей жизни сдавала от силы раза два, когда это было действительно необходимо, потому что от одного вида у меня происходило помутнее в голове.
– Пожалуйста, – шепчу я, лихорадочно глотая воздух, – Убери это с моих рук. Пожалуйста.
– Что? – рыжая удивлённо отстранилась от меня, – Ты чего такая бледная?
– Я не переношу вида крови. Пожалуйста, убери её.
Меня не на шутку затрясло. Я чувствовала кровь на руках, на щеке, и осознание этого вызывало во мне больше ужаса, чем просить о помощи Катю.
Поднимаю глаза на девушку, но её уже нет.
«Ушла»– пронеслось у меня в голове. Глупо было надеяться, что она может помочь. Глупо было вообще её о чём-нибудь просить.
Медленно поднимаюсь с пола на ослабевших ногах, держа руки как можно дальше от себя.
Я собиралась выйти в коридор и побежать в ванну, и всё равно, что это послужит поводом для большего смеха и сплетен.
Стоило мне подойти к двери, как она резко открывается, чуть ли не ударив меня своей поверхностью в лоб.
– Чего встала-то? – шикнула на меня Катя, прижимая влажное полотенце к моим окровавленным рукам. Как только последнее красное пятно исчезло с моих рук, чистая сторона полотенца приложилась к моей щеке.
– Спасибо, – еле слышно бормочу, но девушка была близко, чтобы не услышать. Она угрюмо кивнула, а оказав помощь, с отвращением отбросила полотенце в угол комнаты.
– Ну, ты меня и напугала, чокнутая, – с этими словами дверь за ней закрылась, оставляя меня одну с лёгкой дрожью в теле.
Около десяти минут я сидела на кровати, рассматривая своё испорченное платье в руках и пытаясь привести свои нервы в порядок.
«Ничего страшного не произошло, – твердила я себя, делая глубокие вдохи, как учил меня психолог, – Всё хорошо. Скоро всё будет хорошо».
В коридоре послышался шум, топот чьих-то шагов оповещал о наступлении завтрака.
Оправив своё беленькое платьице и забрав волосы за уши, вышла из комнаты, идя следом за множеством детей.
Алла Викторовна меня не встречали, что и требовалось ожидать. Этот факт меня совершенно не задел и не удивил, удивило другое – на меня не смотрели косыми взглядами, на меня вовсе не смотрели, будто я не существую. И осознавать это было приятно. Если меня никто не будет доставать, то смогу провести тихо – мирно месяц, после сказав всем громкое «Прощайте!»